И тут в их ряды с перекошенным от злобы лицом ворвался мой непосредственный начальник, который попросил у главы комиссии разрешения высказать своё мнение по данному вопросу и, получив на это согласие, тут же перешёл в атаку.

Он в открытую заявил, что генерал Джеймс Грант самовольно превысил свои полномочия, отстранив от обязанностей главного конструктора в самый ответственный момент идеолога «абсолютного оружия» Николая Полякова, именем которого названо вооружение, тем самым решив присвоить себе все лавры победителя.

Об этом он узнал всего две минуты тому назад, услышав эту новость от самого Николая Полякова, которого генерал отправил готовить акт сдачи-приемки вооружения!

На генерала Джеймса Гранта страшно было смотреть. Ведь он обоснованно решил, что мы с Эйденом Брауном действуем за одно и подстроили ему такую ловушку!

Председатель комиссии, первый заместитель начальника штаба сухопутных войск (начальником штаба в это время был Рэймонд Т. Одиерно) приказал, чтобы я незамедлительно прибыл к нему, что было тут же исполнено.

Я явился пред очи большого начальника, но вёл себя абсолютно раскованно, увидев одобрительную улыбку на его лице.

В ответ на его упрек о том, что установка не функционирует, я удивлённо посмотрел ему прямо в глаза и заявил, что понятия об этом не имею, так как отстранен от испытаний и даже не знаю, что случилось.

Не вступая в полемику, генерал, хорошо знакомый с интригами, вероятно, сразу разобрался в ситуации, и, как заговорщик, весело подмигнул мне одним глазом, приказал в течение 30-ти минут привести установку в рабочее состояние, и генералитет дружно отправился в столовую, оживленно обсуждая случившееся между собой.

Генералы Джеймс Грант и Эйден Браун последовали за ними, а я подошёл к установке и, войдя в её сервер, поставил несколько флажков в нужные места программы и спокойно задремал, стараясь снять с себя напряжение.

Когда, отобедав, члены комиссии вернулись на полигон, генерал поинтересовался о состоянии дел, а я отрапортовал, что причиной сбоя было нарушение алгоритма включения оборудования, так как пока подробной инструкции не существует, а до вчерашнего дня готовил вооружение к работе только я.

Генерал уничтожающим взглядом посмотрел на Джеймса Гранта, так что я понял, что военная судьба готовит тому скорую отставку.

Испытания в этот день прошли сверх успешно, так как невидимый луч в одно мгновение после команды «Уничтожить цель» буквально превратил её в пыль, хотя эта цель представляла собой ничто иное, как огромный, движущийся бульдозер.

Испытания опытного образца оружия продлились ровно пять дней и, как я и предполагал, завершились моим очевидным триумфом, причём, вопреки настоянию генерала Джеймса Гранта, руководитель приёмной комиссии не только не отстранил меня от участия в испытаниях, а в конце каждого рабочего дня приглашал на заседание, на котором подводились их промежуточные итоги.

Члены комиссии, восхищенные тем, что показала невероятная техника, и, наконец, уразумели, что именно я, а не кто другой, являюсь творцом изумительного оружия, а потому постоянно засыпали меня разнообразными вопросами, нередко дружески хлопали по плечу и в один голос твердили:

— Bravo! Weapons — the highest class! Just unbelievable!

Это означало:

— Браво! Оружие — высший класс! Это невероятно!

В ответ я скромно улыбался и повторял:

— This weapon is still a lot that can be improved!

Моя фраза означала:

— В этом оружии есть еще немало того, что можно усовершенствовать!

Естественно, что я говорил подобную фразу не просто ради красного словца, а преследовал определенную, хотя и не очевидную для несведущего человека цель…

Ведь мне было крайне важно, чтобы все те, кто окружал главу комиссии, прониклись твёрдой мыслью, что меня ни в коем случае нельзя отпускать в Украину, так как я невероятно ценен для Пентагона, только оставаясь в США на долгое время.

И вот наступил решающий момент, когда глава комиссии подписал акт о передаче изделия в производство для изготовления установочной партии оборудования SNP — «uw», в котором чёрным по белому было указано, что эта партия должна состоять из 14-ти комплексов (по два комплекса каждой модификации).

Затем, уединившись со мной в кабинете на военной базе за закрытой дверью, глава комиссии поинтересовался моими ближайшими планами на свою дальнейшую жизнь.

Я ответил, что, в связи с завершением работ по договору, хотел бы, чтобы со мной рассчитались, после чего собираюсь отправиться к себе домой в Украину, так как дела моей фирмы, по сообщению коллег, далеки от успешных. При этом генералу почему-то понравилась фраза о финансах, которые поют романсы!