Ретранслятор шагал за ней, не отпуская подрагивающей руки Плеяды.

Они шли в тишине, под усеянным тусклыми звёздами небом, подернутым переливающимся северным сиянием. По небу до самого горизонта бежали потрясающей красоты цветные волны, переходя от зеленоватого к бледно-голубому и обратно к ярко-алому свечению. Где-то неподалёку слышались голоса других участников, кто-то вдалеке испуганно вскрикнул — и засмеялся через пару мгновений.

Все получали свою толику удовольствия. Альциона улыбнулась.

— Вот мы и снова остались вдвоём, — девушка потупила взгляд, в её голосе звучали нотки робости и смущения: — Прямо как тогда.

Алголь коротко кивнул. Они шли бок о бок, перешагивая кочки и узловатые, корявые корни, тут и там выбивающиеся из мягкой земли. Вблизи хрустнула ветка, послышался торопливый топот какого-то лесного зверька.

— Можно с тобой немного поговорить? — в её тихом, вежливом голосе ощущалась робкая улыбка.

— Да.

— Моя сестра, Электра, ты ей очень нравишься. Правда, не знаю, что она в тебе нашла, — девушка дернула плечиком. Ретранслятор бросил на неё короткий взгляд — в свете аврорального сияния её блестящие чёрные волосы переливались как самоцветы. Первая из Плеяд умела маскировать свои истинные чувства, но он всё равно видел её волнение.

— Сколько ей?

— Четырнадцать. Столько же, сколько мне было тогда, — её губы тронула печальная улыбка.

— Мне было ещё меньше, — негромко ответил Алголь.

Они прошли уже, должно быть, половину пути до хижины. Голоса вокруг уже не были слышны, остальные участники шли где-то в стороне.

— Она очень старательная и честная, — продолжала Альциона, убирая сбившуюся прядку за ухо: — мы все ей гордимся. Она большая молодчина.

— Да, — опять кивнул он, соглашаясь. Снова воцарилось неловкое молчание, прерываемое лишь их ровным дыханием да потрескиванием и шорохами ночного леса.

— Да что я несу… — из её груди вырвался тяжелый вздох, эхом разносясь по округе: — Мне всё ещё страшно. С тех самых пор. Я думала, со временем всё утихнет и забудется, но… я всё ещё помню…

Она остановилась и пристально посмотрела на своего спутника. В её беспокойных, расцвеченных тусклыми вспышками глазах читалась глухая боль: — Ты ведь помнишь, да?

Он встретился взглядами с Плеядой. Тёплые, нежные девичьи пальцы крепче сжали его ладонь.

— Я никогда и не забывал.

***

*Три года назад.*

Помещение, некогда бывшее лабораторией, выглядело довольно странно. Стены, завешанные светлыми полосами ткани. На полу — прорезиненные тёплые коврики вместо голого бетона. Тусклый голубоватый свет потолочных прожекторов едва освещал стоящую в центре кровать — самый неуместный предмет скудного интерьера. Белые, чуть измятые простыни и свисавший с кровати край тонкого одеяла. Две крошечные белые подушки. И гнетущая тишина, разрываемая ударами капель воды где-то возле стены, где раньше был санузел. Стоящий в тёмном углу ретранслятор настороженно посмотрел из стороны в сторону.

Кап, кап, кап…

Тускло светящиеся в полумраке глаза выискивали очередной подвох — ждать от военных иного он не мог. Одно за другим развернулись молекулярные поля, обострённый слух напрягся до предела.

Кап, кап…

— …вот и всё. Если бы был иной путь, мы бы не пришли к вам, господин Гордов. Назовите свою цену. Всё, что мы можем дать, в разумных пределах. И даже то, что за них выходит, — стараясь говорить максимально спокойно, переводчик равнодушно посмотрел на усталого японца, стоявшего с покорно опущенной головой рядом с дипломатом.

В раскосых впалых глазах, скрытых за довольно толстыми очками, читались беспокойство и измождение. Работавший на износ уже долгое время, он явно был на пределе своих сил. Взгляд метался от бесстрастного лица стоявшего напротив мейстера к большому окну, за которым виднелась тускло освещённая лаборатория.

— Не столь важно для нас, что вы можете предложить, господин Сугивара, — дипломат сунул руку в карман и извлёк небольшой пульт с рядом кнопок и объёмным экраном регулятора: — Сколько то, на что он сам будет согласен. Конечно, я могу его заставить это сделать. И наверняка это сделаю. Но этот чело… объект, он особенный.

Японец снова торопливо забормотал. Его голос дрожал, как у студента на экзамене, покрытые испариной крючковатые пальцы то и дело касались друг друга.

— Само существование Японии теперь зависит от Вашего решения, господин Гордов, — в полутьме поплыл голос переводчика: — Наши научные достижения, наши ресурсы. Знания и навыки наших людей. Наши предприятия. Мы готовы поставлять вам процит, товары, информацию…

— …и женщин, — закончил за него фразу мейстер, подходя ближе к окну. Дверь в находившуюся за ним лабораторию открылась.