— Алголь, всё в порядке? Я слышала крик… Открой дверь.

Растерев лицо полотенцем, он направился к двери. Щелкнул замок, тусклый свет ночных светильников из коридора проник во тьму его номера. Майор, одетая лишь в тонкую ночную пижаму да накинутую поверх куртку, выглядела обеспокоенной.

— Эй, что-то случилось?.. — её взгляд буквально ощупывал лицо ретранслятора: — Могу я пройти внутрь?

Он молча отошёл в сторону, освобождая проход. Кира вошла и практически беззвучно прикрыла за собой дверь, включив свет.

Смятое одеяло, валявшееся на полу, шум еле бегущей воды из ванной, небрежно висящее на дверной ручке полотенце. Она подошла к застелённой кровати и провела рукой по покрывалу. Холодное.

— У тебя кто-то был?

Он отрицательно покачал головой. Майор с сожалением вздохнула: — Ну и зря. Та девчонка, Электра, кажется, была бы непрочь…

— Это был кошмар, — резко оборвал её ретранслятор. Ехидная улыбка, едва показавшаяся на лице Киры, растаяла без следа: — Снова?..

Он кивнул. Майор вздохнула и опустилась на кровать, жестом приглашая его сесть рядом. Алголь, помедлив, занял своё место в кресле.

— Я понимаю, что мы не настолько близки, чтобы ты открывался мне, но может быть, расскажешь? — стараясь выглядеть непринужденно, она откинулась назад: — От этого обычно становится легче.

Он продолжал молчать, изредка переводя взгляд на Киру. Если присмотреться, он мог увидеть сквозь полупрозрачную ткань пижамы её фигуру, изогнутую линию бёдер и крепкую, упругую грудь. Алголь опустил глаза.

— Знаешь, мне тоже снятся кошмары, — она подняла глаза к потолку, прикрывая веки: — Снится Николай. Снится, как меня душат в коридорах Института. Как одного из вас убивают в бою. Людям обычно снятся их страхи. То, что они не хотят, чтобы оно случилось.

— Это уже случилось, — шепотом произнес он без тени эмоций: — Уже давно.

— Тени прошлого… — она снова посмотрела на него.

Один бог знал, сколько всего видели эти тёмные, подернутые вспышками разрядов глаза. Она ощутила такую глухую боль и одиночество, что душа невольно сжималась в комок. Кира вспомнила себя в шестнадцать, вспомнила, как плакала ночами напролёт по погибшему отцу, как отказывала себе в праве любить, радоваться, быть человеком. Она наказывала себя за то, что осталась живой. Если бы тогда был кто-то, кто вырвал её из плена боли и самобичевания, просто обнял и сказал, что всё будет хорошо — может и её жизнь сложилась бы иначе?

Вздохнув, она встала с кровати: — Проводи меня, пожалуйста.

Уже открыв дверь, она развернулась и еще раз посмотрела в его безразличное лицо.

— Тебе нужно выспаться, завтра важный день.

Он коротко кивнул. Мысленно упрекая себя за нерешительность, Кира произнесла: — Алголь…

Спокойный, холодный взгляд ретранслятора упёрся в её лицо. Сплошная, непроницаемая стена, которой он отгораживался от столь жестокого мира. Нерушимый барьер. Она подалась вперёд и обняла его, прижимая к себе.

— Прости нас, если сможешь, — губы Киры были прямо напротив его уха, заставляя вздрагивать от тёплого дыхания, ощущавшегося кожей: — И за то, что я — не она. Но кто-то же должен.

— Вы не должны…

— На моём месте должна быть другая, — она улыбнулась и расцепила объятья, выпуская отшатнувшегося ретранслятора: — А до тех пор я буду здесь.

Он опустил глаза — впервые за всё время, что она знала этого угрюмого и невероятно опасного парня, он выглядел смущённым.

— Ты нам нужен, и пока ты будешь на передовой, я буду прикрывать твою спину, — она снова приблизилась к нему и очень тихо произнесла: — Вы с Рин сейчас для меня — главное. Моя цель в жизни. Будет здорово, если и ты найдешь свою цель. Я буду молчать об этом разговоре, и ты тоже никому ни слова, договорились?

Он кивнул, неохотно поднимая взгляд на Киру. С улыбкой прижав палец к губам, она элегантно развернулась и, покачивая волосами, ушла в сторону своего номера.

***

Утро выдалось непривычно тихим и пасмурным. Густой, плотный туман окутал стадион, скрадывая фигурки людей на зелёном поле. Зрители, до предела заполнившие трибуны, с нетерпением ожидали начала полуфинала по фехтованию. Зрелище обещало стать незабываемым. Посреди колышущегося молочно-белого болота выдавалась только поднятая на пять метров площадка арены, как большой остров, окутанный туманными облаками.

На огромных экранах без движения повисло дерево соревнований, первым боем полуфинала должен был стать бой Целено против Алголя. Трибуны, расцвеченные флагами Японии и разнообразными плакатами, монотонно гудели, до начала соревнований оставалось немного времени.

— Он готов? — вцепившись в ограждение, Кира не сводила глаз с ретранслятора, стоявшего в своей зоне подготовки. Он примерялся к мечу и проверял выданное оборудование. Владимир недовольно буркнул в ответ: — Майор, успокойся, я уже три раза сказал, что всё у него нормально. Двойная проверка всех систем, всё резервировано. Не веришь мне — иди и сама настрой, но тогда, зуб даю, костюм засбоит.