Все эти люди были вооружены и несли на себе следы увечий. Синяки, шрамы от ран, порезы с запекшейся кровью и повязки, покрытые красными пятнами.

«Это настоящие воины», — решила Лайла. Она оценивала оружие, внимательно разглядывая ножи, топоры, колуны и мечи. Однако среди этого арсенала не было ни одного огнестрельного экземпляра.

Из леса продолжали появляться новые люди, собравшиеся приветствовали их веселыми улыбками, пожимали им руки и стискивали в объятиях.

Лайла выбралась из-за камней и бесшумно поползла под густыми кустами в сторону каменистой гряды, возвышающейся за спиной у незнакомцев. Она двигалась словно призрак, и никто не услышал и не заметил ее. Растянувшись на земле, она затаилась. Отсюда ей открывался отличный вид на сборище сквозь просветы в густой листве.

Двое мужчин достали стеклянные бутылки, наполненные густой красной жидкостью. Они откупорили их и двинулись сквозь толпу, разбрызгивая жидкость на концы алых лент. Ветерок донес запах до Лайлы, и она сморщила нос. Это был не кадаверин, но определенно нечто похожее, и, вероятно, эта жидкость использовалась в тех же целях.

Внезапно толпа замерла и обернулась, когда из тени на залитый солнцем берег ручья вышли еще две фигуры. Женщина и здоровенный детина, следовавший за ней по пятам. Собравшиеся воины поклонились ей с величайшим почтением.

Лайла услышала, как некоторые из них, кланяясь, произнесли ее имя:

— Матушка Роза.

Эта матушка Роза была самой прекрасной женщиной, которую Лайла когда-либо встречала. Она напомнила ей богиню из книг древних мифов, которые она когда-то прочитала. Высокая, с тонкими, надменными чертами лица и глазами, которые, казалось, источали мрачный свет. В отличие от остальных у нее были длинные волосы, обрамлявшие лицо, ниспадающие на плечи блестящими черными локонами. От этой женщины исходила такая сила, что все остальные, даже мужчины намного выше и крупнее, съеживались в ее присутствии.

За спиной матушки Розы застыл человек, которого Лайла приняла за ее телохранителя. Он был огромен, настоящий великан, не меньше двух метров ростом. У него была красно-коричневая кожа и умное, проницательное лицо, на котором не было ни единого намека на сострадание или человечность. Лицо убийцы, а Лайла хорошо знала, как выглядят убийцы. Великан стоял чуть поодаль, в тени леса, опираясь на рукоятку огромной кувалды. В ножнах на его бедрах виднелись кинжалы, а на шее у него болталось ожерелье из высушенных человеческих ладоней. Лайла насчитала девятнадцать штук. Каким-то образом она догадалась, что это точно не отрубленные руки зомби.

— Благословляю вас, мои жнецы, — произнесла матушка Роза с протяжным южным акцентом. — Чтобы вы всегда следовали самым коротким путем к тьме.

— Хвала тьме, — откликнулись остальные.

«Жнецы», — подумала Лайла и крепче стиснула древко копья.

Мужчина, у которого Лайла видела двуручный меч, преклонил перед ней колени и поцеловал полоску ткани, привязанную к лодыжке матушки Розы. Похоже, его нисколько не волновало, что эта полоска ткани, волочившаяся по земле, была перепачкана в грязи.

— Что ты узнал, брат Симон? — спросила матушка Роза.

— Серые скитальцы, которых ты заманила в расщелину, все еще там, — сказал мужчина. — Мы с Джеком…

— С братом Джеком, — поправила его матушка Роза.

Брат Симон кивнул, глубоко вздохнул и продолжил:

— Мы с братом Джеком зазывали их по всему западному склону. Сейчас с холмов спускается по меньшей мере три-четыре сотни серых, а это значит, что все пути в том направлении полностью отрезаны. Жнецы сестры Эбигейл притаились с северной стороны, а люди брата Гомеса ждут в укрытии на юге. Если кому-то из людей Картера удастся ускользнуть от серых, они должны будут воспользоваться одним из этих двух путей, а там их встретят наши люди.

Матушка Роза кивнула.

— Думаю, Картер и его люди все еще движутся на юго-запад, — продолжил брат Симон.

— Отлично, — одобрительно кивнула матушка Роза. — Это означает, что еретики идут прямо в руки святому Джону.

Лайла заметила, что при упоминании этого имени многие из собравшихся напряглись, их улыбки сделались натянутыми и вымученными.

— Для Картера же будет лучше, если он позволит нам поймать их, — заметил один из жнецов, женщина с татуировкой красных маков на лице. — По крайней мере, у них хотя бы появится шанс присоединиться к нам, вместо того чтобы сразу же отправиться во тьму.

Остальные закивали в ответ. Улыбка матушки Розы не выглядела вымученной, но была очень неприятной. Лайле совсем не понравилась эта улыбка. Ни капельки. Именно так она представляла себе улыбку акулы.

Матушка Роза произнесла:

— Святой Джон возлюбленный сын Владыки Танатоса.

— Хвала тьме, — торопливо произнесли собравшиеся жнецы, услышав это имя.

— У святого Джона свой особый путь к тьме, — продолжала матушка Роза, — и понять его способен лишь он, а нам, простым смертным, дела его неведомы.