Шрифт:
К 22 июня удалось закрыть только самые очевидные «дыры», исправить только самые ужасные недочёты…
И наделать новых.
20 июня все газеты Союза вышли с напечатанным совместным обращением от имени Президиума Верховного Совета и Политбюро ЦК ВКП(б).
«…Скопление германских войск около советских границ вызывает огромную озабоченность советского правительства. Мы напрямую, через все средства массовой информации СССР, обращаемся к германскому народу и вождю германской нации Адольфу Гитлеру и призываем одуматься и не совершать действий, влекущих трагические последствия для народов наших стран и всего человечества. Надеемся на добрую волю и понимание всей меры ответственности…»
Несмотря на возможные опасения насчёт потенциальной паники в стране, на самом высшем уровне было решено – страна должна была знать, что её ждёт.
Впрочем, Сталин (несмотря на увеличившийся круг посвящённых в «главную тайну СССР») после сентября 40 – го года многие решения обставлял так, что его прозорливость и предвидение были ясны всем. Не удержался он и в этот раз…
Тем более, что к этому числу всем осведомлённым окончательно стало ясно – «Германия начнёт также».
А вождь страны вполне себе понятно и искренне желал себе лучшего образа на страницах будущих учебников истории и «страниц всемирной сети».
Хотя бы той её части, которая будет относится к СССР…
За неделю до войны, когда Рожков купался крайний раз в море, Сталин собрал Политбюро без особых предварительных пояснений его членам «зачем?» и предоставил слово приглашённым туда Берии, Тимошенко, Мерецкову, Шапошникову и Ванникову, попросив их изложить сведения о предстоящем нападении Германии и подробно рассказать о той подготовке, что была проведена за последние 9 месяцев.
Пока что без слов о попаданце и факте путешествия во времени.
Члены Политбюро, которые в разной степени, но уже давно знали, к чему движется страна и помня те указания, которые исходили от Сталина в разговорах «тет-а-тет», восприняли сие лишь как подробные дополнения «в рабочем порядке». Хотя и с большим интересом выслушали доклады приглашённых.
Кроме Ворошилова.
Климент Ефремович с большим трудом задавил обиду. Он, конечно, не то что бы догадывался, а прямо знал, к чему всё идёт – слишком много было предпринято действий, но то, с каким размахом шла эта подготовка и то, что стало известно по линии внешней разведки ГУГБ НКВД… всё это прошло мимо его глаз.
Доверие Сталина он явно потерял. Берия ещё выше поднимет свой авторитет в глазах Хозяина. Такие материалы достал! Здорово он в секреты германцев залез…
Да и тот странный проект, связанный с ураном, о котором в ЦК шли тихие разговоры, и на который шли такие ресурсы, он тоже в связи с подступающей войной? Неужели учёные головы действительно что-то там со сверхмощными бомбами делают, про которые в западной печати несколько статей гипотетических в завершившееся десятилетие мелькало? И снова про ракеты заговорили… и какое-то новое КБ работает, средства немалые на опытные работы выделяются, вроде же уже всё выяснили с прожектами, поддерживавшимися вредителем и заговорщиком Тухачевским!? И это всё – в преддверии большой войны. Зачем?
Климент Ефремович отлично понимал, за что его в мае 1940 сняли с поста Наркома. Советско-финская, хоть и стала победной, но совсем не в том объёме и не такой ценой, на которую все рассчитывали.
Немного подумав, он решил пока не лезть с вопросами к Хозяину. Настроение у того было деловое, какого-либо недовольства в свой адрес за прошедший год он не слышал, за работу на посту заместителя председателя СНК СССР ни разу товарищи серьёзно не выговаривали, он и решил – ни к чему. Не время пока.
Гитлер, как и в «тот раз», толкнул-прочитал 21 числа «обращение к солдатам Восточного Фронта», в котором вещал о «160 дивизиях СССР, сконцентрировавшихся на границе», про будущее «величайшее сражение в истории человечества», про союзников Германии – «финских героев», румынов под командованием Антонеску, составляющих «самую большую в истории группу армий»… с целью завершения этой великой войны и для спасения «европейской культуры и цивилизации»…
Это было так же, как и в «тот раз».
Еврорейх версии 1.0 и Drang nach Osten, чтобы завоевать Lebensraum im Osten.
Порядок действия, служащего запуском кульминационного этапа в плане «Барбаросса», уточнённый распоряжением армейского командования Германии 10 июня, грохотнул похоронным набатом, возвещавшем о разгоравшейся, самой кровавой в истории человечества, бойне.
21 июня сигнал «Дортмунд»,о существовании которого знали осведомлённые в СССР, ушёл в германские войска так же, как и в «тот раз». Сигнал «Альтона» о переносе наступления на другой срок не прозвучал.