Интересно, литиевый аккумулятор к телефону что-то даст? Надо бы поинтересоваться его судьбой. В целом, не думаю, что мощные ламповые, более «дальнобойные» радиостанции сразу будут отставлены в сторону, явно у всех будет своя ниша.

Самым слабым местом в нашем замысле «первой работающей в 1941 году советской ЭВМ» была элементная база. И я вообще ничего практически не мог подсказать. Точнее кое-что мог, но это «кое-что» очень быстро закончилось.

По ходу общения с настоящими гениями заодно и ознакомился с текущим состоянием расчётных устройств. Некоторые агрегаты, вроде упомянутых ранее «Аналоговых дифференциальных анализаторов» после реального осознания, ЧТО они из себя представляли, стали для меня откровением. Механические монстры. Видимо, достигшие предела их возможностей.

Услышал страшные слова «Машиносчётная станция» и «Табулятор». Ощутимо запахло перфокартами…

Те, кто участвовали в «мозговом штурме», нарисовав первичный технический облик встали перед проблемой - как и где это реализовывать. Все вопросы упирались в высочайшую секретность и собственно в мою персону, на которую непосредственно возлагалась одно из направлений разработки.

После обсуждения, связанного со спецификой 8-го отдела и текущими рабочими местами задействованных лиц нами был подготовлен документ (сам процесс создания которого на ПК был крайне любопытен вновь прибывшим), легший, как всегда, в виде фотокопий на стол Берии.

В нём, после описания ближайших, по мнению «группы задействованных специалистов» перспектив и текущего положения дел, до нашего «куратора и властителя судеб» из НКВД было доведено предложение - начать работу по проектированию и созданию ЭВМ на базе лаборатории электросистем энергетического института АН СССР, месте работы Брука.

Замечу, что узнав, что сим институтом руководит некто Кржижановский, я сразу же словил ассоциацию с аббревиатурой ГОЭЛРО:-)

Ознакомившись с документом и, как точно стало мне известно, получив разрешение ИВС, Берия очень оперативно, в течении двух дней выдал нам официальный ответ.

Идею организовать разработку на базе лаборатории Брука одобрили, лишь товарищу Лебедеву пришлось принять тот факт, что его переводят с насиженного места работы к Бруку. Проектирование ЭВМ пойдёт «отдельным партийным и государственным заданием с специальным финансированием». И это всё, что я знаю по данному вопросу.

Но вот меня никуда из 8-го отдела, разумеется, не отпустили, прямо (устами Поташника) заявив:

–  Твои обязанности тут и работу над тем направлением, которое возлагается на тебя при проектировании «первой советской ЭВМ», вполне можно совместить. При 8-м отделе, со мной же остались и оба советских, под номерами 2 и 3:-) программиста.

Нам лишь оставалось согласиться с таким вариантом. Тем более, что последовавшая днями позже шутка наркома в мой адрес насчёт «работы… как-там ты говорил… а-а, на аутсорсинге» имела ныне право на жизнь и в 1940 году.

Если вопрос с долговременной памятью достаточно быстро решился в пользу магнитного барабана, очень напоминавшего мне ступень к «винтам», и который ещё предстояло, после сбора всей информации о том, что «сделано за границей», создать, то насчёт оперативной памяти кроме слов «на ферритовых сердечниках» я пока ничего сказать не мог. Данный вопрос требовал прояснения.

Брук и Лебедев, перебрав всю известную на данный момент элементную базу, предложили практически единственный, по их словам, и подходящий по быстродействию вариант - организовать память на электронно-лучевых трубках.

Их заявление поставило меня в тупик, но Лебедев, по месту уже прошлой работы имевший отношение к телевизионным системам сообщил, что мои рассказы о организации памяти на ПК, и координатное устройство экрана на персоналках натолкнули его на мысль об связке люминофор + электронный луч + хранение информации как биты (понятие которых я уже до них довёл) в состоянии 0 и 1 (положительный и отрицательный заряды).

В общем, как я понял, идея у них есть, и они считают её работоспособной. Там предполагалась какая-то «регенерация памяти», что вызвало у меня смутные ассоциации с современным мне состоянием дел в полупроводниковой памяти. Но я не стал путать их, да и себя.

Предварительные расчёты, проведённые Бруком и Лебедевым, давали цифры в несколько сот «ячеек памяти», из которых, не усложняя до невозможных величин устройство, ещё можно было организовать ОЗУ. Цифры были похожи на те, что я помнил для первых ЭВМ.

Первоначальные мечты ограничить число ламп полутора-двумя сотнями, после подсчётов, пришлось урезать. Точнее, раздуть. До трёх сотен, которые должны был стать основой элементной базы ЭВМ. В ходе обсуждений я услышал много для себя:-) новых слов - медно-закисные выпрямители, они же цвитекторы, полупроводниковые диоды ВЧ и ЗЧ…

Это чудо будущего, 1941 года, должно было выполнять, исходя из имевшихся расчётов, 10 операций в секунду вида сложения двух чисел при работе с магнитным барабаном и порядка нескольких тысяч, если работа шла только в пределах ОЗУ. Которого, как было ясно сразу было «кот наплакал». Впрочем, и на магнитном барабане, всего лишь, «в разы больше». Операции умножения, как показывали расчёты, должны были выполняться в десятки раз медленней.