«Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Светлый путь», «Весна» – эти фильмы, увиденные однажды, не забудутся никогда. Их главной героине, Любови Орловой, они обеспечили «пропуск в вечность». Но воплотился в них не только блистательный талант актрисы, но и талант ее супруга – выдающегося режиссера мирового кинематографа Григория Александрова. Вместе они прошли долгий, яркий путь длиною в сорок два года счастья.
Книга написана человеком, близко знавшим Любовь Орлову, – ее внучатой племянницей, известным театроведом и драматургом Нонной Голиковой. Перед читателем проходят детские и юношеские годы актрисы, ее учеба в консерватории, начало театральной карьеры и наконец встреча с Г. Александровым, изменившая не только ее жизнь, но и внешний облик. И дальше повествование идет уже о сложившемся творческом союзе, благодаря которому появились фильмы, вошедшие в золотой фонд искусства кино. Автор рассказывает также и о встречах с Л. Утесовым, Ф. Раневской, Р. Зеленой, И. Дунаевским и многими другими. Особое место в книге занимают театральные роли Орловой, которые стали настоящим культурным явлением русского театра.
За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной Любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!
А кошка все-таки была!
«Мое творчество знают все, моя личная жизнь не касается никого», – часто говорила Любовь Петровна и всегда отказывалась от интервью и всех попыток журналистов говорить с ней и о ней.
Эта точка зрения и мне всегда казалась единственно возможной. Но шли годы, и давно уже нет моих бабушек. Любовь Петровна Орлова – родная сестра моей бабушки (со стороны матери) Нонны Петровны.
В последние годы я все чаще с изумлением читаю о Любови Орловой досужие вымыслы и ложь. И не только о ней, но и об этой блистательной паре – Орлова и Александров. Их отношения еще при жизни стали настоящей легендой о любви. Но известно, что люди не прощают тех, кто звездно и с блеском отрывается от привычного уровня, не прощают непохожести и неповторимой яркости. Более же всего посредственность не прощает чужой счастливой любви – этого редчайшего и драгоценнейшего дара судьбы.
Те, кто помнит Орлову и Александрова, знают, что главным содержанием жизни для них была любовь друг к другу. Они просто не могли не вызывать не только восхищение, но и зависть, и раздражение. Орлова и Александров – само созвучие этих имен воспринималось как нечто единое и неразделимое, как некий символ любви. Она почти ни у кого не снималась, кроме него – своего обожаемого и любимого режиссера. У него никогда не было другой героини, ничье больше лицо не сияло с экрана в его кинолентах. Они прожили вместе 42 года, и это были, по его словам, 42 года счастья.
Она, чтобы увидеть его перед своим уходом, исключительной силой воли отодвигала самое смерть и позволила себе потерять сознание лишь после того, как он вошел в ее палату в последний раз…
«Не окажись он [Александров] рядом с Любой, еще неизвестно, как бы сложилась ее творческая судьба. Однажды на даче у них заговорили об этом. Люба положила руку на руку мужа и сказала: “Спасибо вам, Гриша (они всегда были на “вы”), за всю мою жизнь”. И вдруг Александров смутился: “Да что вы? – Он поцеловал ее руку. – Это я должен благодарить вас за всю мою жизнь и нашу жизнь”. Я не выдержала и заплакала от радости, что так близко и так явственно вижу счастье двух талантов, созданных друг для друга. Очень, очень редко так бывает. Ну с кем еще случилось такое? Кому еще выпало подобное?» – писала в своем дневнике Фаина Раневская.
«Они никогда не были мужем и женой, а только партнерами по работе… Она находила утешение в работе, в зарубежных поездках» (??!!), – пишет вдруг недавно не помню кто и в каком журнале. И еще лучше: «Внутри них сидело одно огромное чувство страха… Мужчину и женщину мучил страх остаться в безвестности, в бедности… Мужчина и женщина договорились». Этот перл принадлежит некоему (или некой) Нимко. Перл этот даже не знаю как комментировать.
Вспоминая своих бабушек, я понимаю, что ответом на подобный нонсенс может быть только брезгливое молчание. Но домыслы тех, кто никогда не только не знал их, но даже не видел, рождают новые небылицы, и нет им конца… Бедные, с убогой душой люди, они не в состоянии даже представить себе благородной нормы человеческих отношений. И дело не только в этой уникальной паре Орлова – Александров.
Дело в том, что безвозвратно уходят память и представление о целой человеческой породе, которая стала феноменом в истории мировой нравственной культуры и которая называется русской интеллигенцией.
Лица, ясные в своем доброжелательном осмыслении жизни, с выражением собственного достоинства, теперь представляются уже чем-то невозможным. А если и замаячит что-то, забрезжит светло и обнадеживающе – стоп! Этого не было! И тянет, и тащит мрак забвения в гиблое болото своего уровня – того, кто не переносит ничьего и никакого достоинства и превосходства.
Боюсь, что скоро и под пыткой никто не вспомнит, как, собственно, должен выглядеть нормальный человек. Ведь даже ни в чем не повинные «чеховские интеллигенты», волею современных режиссеров, уже давно сами на себя не похожи. Нина Заречная в одном из спектаклей свой прекрасный финальный монолог произносит пьяной и оборванной. Бедная, беззащитная перед возрастом и ужасом «бега времени» Аркадина в другом спектакле прямо на глазах у изумленного зрителя чуть ли не насилует Тригорина. А в одном новейшем «Вишневом саде» персонажи все время расположены просто спиной к зрителю. Не иначе как для того, чтобы кто-нибудь не разглядел в них что-нибудь хорошее.
Нет, очень кому-то не хочется, чтобы оставалась в природе эта странная, прекрасная и все более редкая порода человеческая со всеми лучшими чувствами и мыслями, присущими этим людям. Еще немного вранья, и в самом деле невозможно будет восстановить начальный облик русского интеллигента, причем вранья порой совсем мелкого, вроде бы и не имеющего значения. Но вот одна мелочь, другая, десятая, и темный ил забвения и лжи затянет черты, погасит свет живой жизни, и она станет неузнаваема. И это мелкое вранье бывает столь наглым, что даже не считает нужным позаботиться хотя бы о минимальной аргументированности и достоверности.