— То есть, чтобы ты — будущая я — существовала, я должна родить этого ребёнка? — вычленила главное Селена.

— Наша магия является наиболее значимой для нашего мира, — отозвалась девушка уклончиво. — В других царствах тоже были маги, но ни одного настолько сильного, как в нашем. Именно от нашей династии зависит, будет ли существовать наш мир или нет. Понятия не имею, почему мать не рассказывала тебе об этом, как наследнице, — потёрла лоб она, устало прикрывая глаза ресницами.

— Ага, я поняла, только у нас, образно говоря, была атомная бомба? — язвительно ответила Селена. — Поэтому другие и должны были считаться с нами? И поэтому мы так легко побеждали иные царства? И, как я сейчас понимаю, забирали именно одарённых принцесс? Тех, кто способен магичить? И именно девушек, так как в нашем царстве даже король был феминисткой? — продолжила ёрничать Селена, находящаяся на грани истерики.

— Успокойся, — королева глянула на неё строго, но без обычной ледяной бездны взгляда матери. Которую она никогда не могла назвать матерью, потому что воспитывали её и кормили няньки и служанки, а потом были личные учителя, гувернантки и гувернёры. Свою мать она видела в основном на совместных торжественных приёмах пищи и во время праздников. Или когда той приходило в голову, что надо наследницу трона отчитать по какой-либо причине.

С сестрой они тоже редко пересекались, а когда встречались, в основном ругались, так как Сабрина не оставляла надежды стать наследницей и обойти её по всем пунктам.

— Хочешь, я тебе её покажу? — вкрадчиво предложила королева, отвлекая её от невесёлых мыслей и неприятных воспоминаний.

— Конечно! — воскликнула Селена, ощущая такое позабытое вдохновение и душевную лёгкость.

Внезапно рядом с королевой появилась невысокая, очень стройная девушка. Она была похожа и на Селену, и на Сабрину, и на их мать. И на тех королев, которых она видела только в семейной галерее в виде портретов.

У неё были серебристо-белые волосы, как у королевы, а глаза сияли серебром. Светлые и прекрасные серые глаза, словно толща воды под слоем льда, подчёркнутые густыми светлыми ресницами.

Девушка была в белоснежном платье невесты… Или принцессы.

— Позволь мне остаться с тобой, мама, — склонившись к ней, девушка положила ладони ей на живот.

Селена осознала, что обнимает её и боится, что хрупкая фигура в объятиях может раствориться, словно сахар в кипятке. Уйти от неё навсегда в мир так и нереализованных надежд.

— Я сделаю всё возможное, приложу все силы, чтобы сохранить тебя, дорогая, — прошептала она ей в ответ, улыбаясь и плача одновременно.

Проснувшись, Селена ощутила слёзы на глазах. Слишком хороший сон. Такое уже бывало, когда подсознание решало подбодрить её, прерывая цепь ночных кошмаров. Правда, тогда ей обычно снилось, что она стала владелицей шикарного особняка на островах, фотомоделью года, победительницей конкурса красоты. В общем, обычная ерунда, которая может пригрезиться женщине любого возраста, когда в реальной жизни она очень несчастна.

Она не знала, был ли этот сон вещим, но ей стало хоть чуть-чуть, но легче.

Однако живот снова скрутили спазмы боли. Селена с трудом дотянулась до кнопки вызова медсестры, так как даже двигаться было сложно. Глянув на свои руки-спички, девушка с грустью подумала, что создаётся впечатление, будто она дистрофик.

"А Джон всегда считал меня толстой, когда я была подростком. Наверное, сейчас бы я ему понравилась. Сказал бы нечто в таком духе: "Молодец, наконец-то ты хоть на девушку похожа, а не на Макдональдс с ножками"", — мысль-воспоминание вызвала мимолётную улыбку

Снова свет поблек, тело стало чужим, будто вот-вот рассыплется серебряной пылью. Для гламура. Лучше уж серебряная пыль, чем мерзкий и вонючий труп, верно?

В голове вновь появились мысли и воспоминания про Джона. Селена вдруг поняла, что никогда не была для него достаточно хороша. Даже когда она была наследницей престола, а он — принцем из маленького королевства, даже тогда он постоянно делал ей замечания. То она платье вульгарное, по его мнению, наденет, то улыбнётся жениху — и не важно, что оказывать внимание Алистеру требовала мать, от которой просто так не отмашешься.

Селена мысленно покачала головой.

"И как я могла увлечься парнем, который только и делал, что говорил мне гадости? Из мазохизма? Или мне казалось, что он такой милый, и поэтому говорит мне правду? Учит меня жить, так сказать, с высоты своего недостижимого идеала. А, может, в глубине души Джону я никогда особенно и не нравилась. Нет, учитывая, что он выбрал Сабрину, я — его типаж. Но Сабрина стала для него намного важнее. Или сейчас она тоже ему чем-то выгодна?".

Она подумала о том, что многие жители планеты Земля с большим подозрением относятся к тем, кто успешно сопротивляется, когда пытаешься его уничтожить.

Почему-то ей вспомнилась история одной из подруг её матери. Женщину пытался изнасиловать парень, когда она возвращалась поздно домой. Она оказала отчаянное сопротивление и случайно убила его. Её же потом за это и посадили, а все вокруг потом осуждали ужасную тварь, которая убила несчастного паренька, который хотел только поразвлечься! А у него ведь могли быть дети, он только начал жить!

Когда они обсуждали эту историю с матерью, та ехидно прокомментировала: "Теперь, если на меня вдруг нападут преступники или озабоченные парни, я должна вежливо поинтересоваться: "А ты хочешь меня убить или просто изнасиловать и избить? А потом попросить подписать бумагу, в которой чётко оговариваются все нюансы. Так, на всякий случай"".