Оставшиеся на нижней палубе, многие из которых находятся в состоянии алкогольного опьянения, в поисках спасения в панике бросаются в проходы по бокам, ведущие в кормовые кухонные помещения и ресторанные вип-каюты на носу. Выхода оттуда нет, выбраться можно только через символические окна-иллюминаторы, которые по большей части не открываются.

В этот момент набравший водную массу корабль продавливает боком кормовую сваю, на которую опирался, вырывая ее из грунта, обрывает удерживающие канаты, мгновенно достигает критического уровня крена, теряет остойчивость, взмывает вверх правым бортом и переворачивается. А затем в течение 40 секунд, фыркая фонтанами брызг, почти полностью скрывается под водой. Остается торчать лишь кусок мокрого днища и слегка показавшийся киль.

Уложив сыновей спать, Андрей помылся, залез под одеяло и постарался заснуть – мелкие всё равно разбудят рано, а после тяжелой и насыщенной рабочей недели с ранними подъемами по утрам и вечерними просмотрами сериалов нужно было выспаться.

Телевизор использовался в семье исключительно как большой монитор: взрослые смотрели новинки стримов и спортивные трансляции в HD-качестве приложений, мелкий Мишка – современные познавательные мультики, вроде «Фиксиков», старший Даниил – всё чаще передачи и каналы о природе и робототехнике на YouTube. Каким-то образом дети чувствовали, что может понадобиться в век стремительно меняющихся технологий, и машинально потребляли эти знания в удобной им на данный момент форме.

Андрей был рад, что они не видели и не осознали всего ужаса вчерашней трагедии, чего было бы не избежать, смотри они федеральные новости. Хотя, наверное, старший опосредованно видел, но или не придал значения, или специально не стал показывать своего отношения, так как чувствовал, что это что-то неправильное, и родителей расстраивать вопросами на эту тему не хотел.

Чат класса говорил, что узнать все равно придется.

Заснуть. Заснуть! Мозг предательски проецировал и проецировал картину отчаявшихся детей. Что, если бы это были мои?! Что?! Из левого глаза вытекла слеза, медленно проползла по переносице, упала и растворилась в хлопке подушки. Правая рука машинально вытерла оставленный след, и тело перевернулось, вторя ее движению.

Нет, насколько же по-хамски ведет себя власть. Ощущение, что слова «чиновник» и «человек» стали антонимами, как будто высокая должность накладывает проклятье, убивая остатки света в душе. Ни одна сволочь не вышла и не сказала: «Да, я виноват. Судите меня, люди!» Нет, что вы! С какого-то момента самолюбование собой и своей дутой значимостью дошло до такой степени, что «я» стало возможным употреблять только в позитивном ключе, когда надо возгордиться и взвалить на себя бремя успеха. В остальных случаях всегда фигурируют «он», «она», «они»… Слабаки! Андрея распирала злость…

Что, если б это были МОИ дети?! Что бы сделал Я? В этот момент Андрей перевернулся на правую сторону и твердо решил пойти на завтрашнюю демонстрацию, по стечению обстоятельств совпавшую с Днем защиты детей.

Перестать думать. Перестать думать. Переста…

На этот раз власть согласовала митинг в центре Москвы, по Тверской улице, с размещением сцены в самом ее начале, на Манежной площади. Невиданная щедрость – то ли политические круги намеревались извлечь из мероприятия выгоду, то ли в мэрии остались небезучастные люди. Наш герой предпочитал, точнее, искренне надеялся на второй вариант.

Выйдя на Чеховской, он увидел огромную реку людей, медленно несущую свои воды вдоль полицейских ограждений в сторону Кремля, словно беспощадная орда, единственной целью которой, как и века назад, было разрушить стены этого основания российской государственности. Андрей постоял на ее берегу, раздумывая о перспективах выбраться за 2 часа и успеть съездить с детьми в зоопарк, как обещал, а потом сделал глубокий вдох, задержал дыхание и уверенно шагнул через рамку металлоискателя.

Спокойное плотное течение понесло. Кто-то регулярно толкал или наступал на ноги, но каждый раз слышались извинения. Было непривычно – в обычной московской спешке эта поведенческая норма атрофировалась – люди не слышали извинений и не считали нужным самим произносить важные слова. А здесь публика была хоть и разношерстной, но другой.

Соседом справа стал плотный бородатый мужчина лет 39 по имени Сергей, по внешнему виду подходивший устаревшему шаблону системного администратора, но, как оказалось, занимающийся мотивацией персонала. После знакомства с ним внимание переключилось на шедшую слева маленькую худосочную девушку с молодым человеком, которая оказалась как раз специалистом по IB и блокчейну и спокойно убрала вейп после замечания о дыме от идущего сзади пожилого мужчины с внуком. В свою очередь, из его разговора с соседкой стало известно, что зовут его Александр, он успел быть отправленным на пенсию в последний год перед повышением пенсионного возраста и теперь зарабатывает на жизнь изготовлением крафтовых деревянных разделочных досок, успешно попав в волну интереса к высокой кулинарии как хобби и продавая их по 5–15 тысяч рублей за штуку.

В такой приятной, пусть и отягощенной поводом, атмосфере, переговариваясь, компания прошла около 400 метров, пока Александру внезапно не стало плохо.

– Ничего страшного, просто чертово давление, – с придыханием произнес он, пытаясь рукой найти в воздухе точку опоры.

Его подхватили и усадили на ближайшую кованую новую скамейку, заботливо установленную вместо прошлогодней в рамках очередной волны реновации, которой народ дал емкое издевательское название «ихулица». В ожидании наряда «скорой помощи», дежурившего на Столешниковом переулке, коучер Сергей умело занял шестилетнего внука Александра игрой в «минутку» – нужно было по очереди за 60 секунд, засекая таймер на смартфоне, считать в проходящей толпе людей в одежде определенного цвета. Лидером, естественно, стал черный.