Шрифт:
«Сильный упадок духовной жизни» [31] , который пришлось наблюдать в Печенге отцу настоятелю, и который, судя по всему, так и не удалось исправить, вскоре начал чрезмерно его угнетать. Результатом сего стало уныние, мучившее старца. «Враг очень искусен в духовной брани, и как опытный воин в бою, старается прежде всего поразить начальника, чтобы расстроить подчиненных. Так случилось и у нас. Враг поразил мое сердце печалью, унынием и тоской о Валааме, моей духовной родине», – писал в 1924 г. старец [32] .
31
Там же. С. 21.
32
Там же. С. 22.
Внимая усиленной просьбе братий не покидать их монастырь, отец Иоаким настоятельствовал в Трифоно-Печенгской обители еще восемь лет. 4 октября 1931 г. по собственному прошению он был освобожден от должности и переведен духовником этого же монастыря. А 24 мая 1932 г. ему разрешили вернуться на Валаам, по которому все эти годы он продолжал сильно тосковать. В Валаамском монастыре игумен Иоакинф вновь оказался в Предтеченском скиту смотрителем. 8 мая 1933 г. он принял великую схиму с именем Иоанн. Исполнял послушание старца, принимая на исповедь и откровение помыслов братию и паломников, позднее помогал духовнику монастыря иеросхимонаху Ефрему (Хробостову) [33] .
33
Ефрем (Хробостов Григорий, 1871–1947), иеросхимонах. Поступил в Валаамский монастырь в 1883 г. Зачислен послушником в 1894 г. В монашество пострижен в 1895 г. с именем Георгий. Рукоположен во иеродиакона в 1897 г., посвящен во иеромонаха в 1899 г. Был в командировке на флоте на учебном судне «Европа» для совершения треб (1904). Служил в церкви свт. Николая в Петрограде (1907–1911, 1912–1914). По собственному прошению возвращен в Валаамский монастырь. Служил в Смоленском скиту монастыря. Во время Первой мировой войны находился в Ставке Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича в качестве личного духовника (1914–1917). Пострижен в схиму (1919). В 1925 г. Финляндским Церковным Управлением назначен временно исполняющим обязанности духовника монастыря. В 1927 г. избран на эту должность большинством голосов братии.
В начале 1930-х гг. на Валаам приезжало много паломников из Финляндии и зарубежья. В 1932 г. остров посетила группа эмигрантской молодежи Русского студенческого движения (РСХД) из Хельсинки, в составе которой оказалась будущая духовная дочь старца Елена Акселевна Армфельд [34] . Именно переписка с этой замечательной женщиной-христианкой, имевшей большую любовь к духовной жизни, святоотеческому наследию и Валааму, легла в основу всех сборников писем о духовной жизни схиигумена Иоанна. Переписка продолжалась до самой кончины старца в 1958 г.
34
Армфельд Елена Акселевна (1900–1988) – родилась в г. Кронштадт. Происходила из известного в России рода Армфельдов, финских шведов, принадлежавшего к военному сословию. Училась в Петербургском Смольном институте. В связи с революцией эмигрировала вместе с матерью в Хельсинки, работала бухгалтером на оптовой фирме и была прихожанкой церкви Святителя Николая. Участвовала в строительстве церкви, где богослужения проводились на церковнославянском языке и по старому календарю. Руководила православным кружком мирян, собиравшихся для духовных бесед. Подлинники писем схиигумена Иоанна переданы Е. Армфельд в архив Ново-Валаамского монастыря в Финляндии в 1984 г.
В начале 1930-х гг. в Предтеченском скиту провел несколько недель Георгий Гусев-Олмари [35] , тогда студент Сортавальской духовной семинарии. Позднее он стал Предстоятелем Финляндской Православной Церкви архиепископом Павлом и сумел поднять на новый уровень церково-общественную жизнь Финляндии во второй половине XX века. Уроки схиигумена Иоанна владыка Павел помнил всю жизнь и их влияние можно проследить в его знаменитой книге «Как мы веруем», неоднократно переизданной на многих языках [36] .
35
Павел (Гусев-Олмари Георгий, 1914–1988), архиепископ Карельский и всей Финляндии. Родился в Петербурге, через пять лет семья переехала в г. Выборг, сменила фамилию на Олмари. Окончил Сортавальскую духовную семинарию, занимался переводами с церковно-славянского на финский язык (1932–1936). Поступил в Валаамский монастырь (1937), через год принял постриг с именем Павел и рукоположение. В Зимнюю войну 1939–1940 гг. служил священником в Олонецком районе, где противостоял лютеранизации православного карельского населения, был священником в лагере военнопленных и на фронте. После войны служил в г. Ионсоу. В 1948 г. получил назначение на место настоятеля прихода в г. Куопио. На Соборе Финляндской Православной Церкви в 1955 г. избран помощником епископа. Архиепископ (1960). Автор книг: «Как мы верим» и «Праздник веры». Похоронен на кладбище Нового Валаама в Финляндии рядом с могилой схиигумена Харитона (Дунаева).
36
The Faith We Hold. Crestwood (N. Y.): St. Vladimir’s Seminary Press, 1980; Павел (Гусев-Олмари), архиеп. Как мы веруем. Париж: YMCA-Press, 1990.
В 1938–1939 гг. Валаам посетил и будущий Предстоятель Русской Православной Церкви Патриарх Алексий II, тогда мальчик Алеша Ридигер. Как вспоминал Святейший, именно на Валааме он почувствовал призвание идти по пути служения Церкви Божией. Общение с Валаамскими старцами произвело на него неизгладимое впечатление. Побывал он вместе с родителями и в скиту на Предтече. Из всех насельников Валаамской обители мальчику особенно запомнились духовники монастыря – схиигумен Иоанн и иеросхимонах Ефрем [37] .
37
Иоанн (Алексеев), схиигум. Письма о духовной жизни… С. 8.
Перед самой советско-финской войной в 1939 г. Валаам посетил и священник Александр Осипов, тот самый который впоследствии в СССР публично отрекся от веры и работал осведомителем и антирелигиозным пропагандистом. Но в ту поездку еще ничего не предвещало страшных перемен в его судьбе, он был ревностным законоучителем православной веры в христианском молодежном движении [38] . А. Осипов встретился, в том числе, и со схиигуменом Иоанном, а затем оставил воспоминания в своей книге «Путевая тетрадь: (На Валаам!)» [39] . Между прочим написал, что отец Иоанн оказался не чужд интереса к последним достижениям науки, «интересовался физикой, был в курсе содержания “Мистической трилогии” М. В. Ладыженского, разрабатывавшего идею, что отшельнический образ жизни развивает “сверхсознание”, способность к непосредственному восприятию тайны бытия» [40] . Все это особенно поразило Осипова в «малообразованном» монахе, молитвеннике и пустыннике.
38
По воспоминаниям ученицы А. Осипова М. Гизетти: «Я никогда не поверю, что это скандальное отречение было искренним. Рассказывают, что перед смертью он плакал и звал священника, но к нему никого не допустили. Для многих из нас это долго оставалось одной из страшных тайн советской системы: какими средствами добивалась она таких отречений человека – не только от родных, любимых, но и от своей души?» Цит. по: Алфеева В. Странники // Знамя 1999. № 1. С. 19.
39
Осипов А.А. Путевая тетрадь: (На Валаам!). Таллинн. 1940.
40
Шор I «О, дивный остров Валаам!»: паломничество на Валаам в русской литературе и публицистике Эстонии в 1930-е гг. // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XII: Мифология культурного пространства: К 80-летию Сергея Геннадиевича Исакова. Тарту: Tartu Ulikooli Kirjastus, 2011. С. 121–145.
По окончании советско-финской зимней войны 1939–1940 гг. валаамская братия вместе с имуществом монастыря эвакуировалась вглубь Финляндии. В день, когда по льду Ладоги отъехали на материк последние грузовики и подводы с братией, советские войска вступили на Валаам. До этого же с советских самолетов велись регулярные бомбардировки архипелага. На острове финны разместили воинскую часть, а шпиль валаамского Спасо-Преображенского собора был самой высокой точкой в округе, пригодной для радионаблюдения. Чудом этот красивейший собор уцелел, несмотря на ожесточенные бомбардировки. Но представлявшим большую архитектурную ценность другим постройкам монастыря был нанесен немалый ущерб.
Монахи до последнего не хотели покидать любимый Валаам. Во время бомбежек укрывались в соборе, молились и тушили пожары. Местный комендант финн был поражен и говорил, что нет в Финляндии, похоже, более безопасного места, чем этот собор. «Самые страшные разрушения случились 2 и 4 февраля [1940]. Как будто весь ад ополчился на обитель и засыпал ее бомбами… Самая громадная бомба упала около нашего Преображенского собора, повредив окружающие его корпуса… Как храм нижнего этажа, так и укрывающиеся в нем иноки остались невредимы. Некоторые из братии уже изнемогали от постоянных днем и ночью бомбардировок и из-за отсутствия сна», – вспоминал о тех трагических днях настоятель игумен Харитон (Дунаев) [41] .
41
Шевченко Т.И. Игумен Харитон. М.: Валаамский монастырь, ИПО «У Никитских ворот», 2011. С. 236.