— Полагаю, вы и есть Хатаке Какаши? — Голос, словно терпкий мед. Сладкий, но оставляющий привкус горечи. — Вы заставили себя ждать.

— Да, это я, и приношу свои глубочайшие извинения, — Какаши низко поклонился, решив не произносить вслух глупые оправдания. Почему-то в ее присутствии он вдруг почувствовал себя очень неловко, хотя до этого никогда подобного не испытывал. И дело было не в ее красоте, ауре или чем-то подобном. Он видел женщин даже красивее нее, менее претенциозных, которые нравились ему намного больше заносчивых богатеек. Но что-то во всем ее существе казалось необычайно привлекательным.

— Я же говорила вам, Рецу-сама, что он опоздает, — Цунаде опрокинула еще одну рюмку сакэ.

Токугава снова раскрыла веер, продолжая неприкрыто смотреть на Какаши. Не смотря на смущение и чувство вины за опоздание, он не собирался, потупившись, смотреть себе под ноги. Он не отводил от нее взгляда, чему, как ему показалось, она даже рада.

— Вы можете присесть рядом с нами, Хатаке-сан, — Токугава слегка подвинулась в сторону, приглашая его устроиться между нею и Цунаде, но из-за всех слоев ткани это движение не освободило ему места. Тут же подскочили две служанки и, придержав подолы кимоно, помогли ей слегка отодвинуться в сторону. Цунаде удивилась такому жесту, но не стала ничего говорить вслух.

— Не смею отказаться, — Какаши сел рядом и повнимательнее разглядел Токугаву. Бледная кожа казалась прозрачной, даже светилась. Рецу продолжала помахивать на себя веером. Ее рюмка сакэ была суха, и Какаши понял, что Цунаде так лихо набралась в одиночку.

— Угощайтесь, прошу вас, — Токугава плавно махнула рукой на фрукты и гастрономические изыски, смотря при этом на представление.

— Я нахожусь на службе, поэтому вынужден отказать вам.

— Как невежливо отказывать даме, — Токугава по-лисьи повернула к нему голову и прикрыла улыбающееся лицо веером, оставив только ледяные глаза.

— Как бы мне не хотелось порадовать вас, мой ответ не изменится, и вам все же придется с ним примириться. — Какаши старался облачить свой отказ в наиболее учтивую форму.

— Вы и здесь оказались правы, Цунаде-сама, он действительно способен устоять перед искушением, — Рецу повернулась к Пятой, а затем вновь обратила свой взор на Какаши. — Надеюсь, вы простите нам подобную грубость. Мы обсуждали вас за вашей спиной, но не имели ввиду что-то плохое. Цунаде-сама предупредила меня о том, что она назначит на это задание другого шиноби. По правде говоря, я так была взволнована тем, что за мою безопасность будет отвечать один единственный человек, но, когда многоуважаемая Пятая сообщила, что моим личным охранником окажется знаменитый Копирующий Ниндзя с Шаринганом, Хатаке Какаши, мое беспокойство улетучилось в один миг. Я наслышана о вас и ваших подвигах. И я думаю, что вы с этим справитесь намного лучше троих детей, которые были до этого.

— Благодарю за любезность, но напрасно вы недооцениваете их, — Какаши не сводил с нее глаз. Со временем он стал привыкать к особой атмосфере, окружавшей Токугаву. — Все трое достойные и перспективные шиноби, уже ни один раз доказавшие свои навыки и интеллект.

— Я нисколько не хочу умалить их достоинство, — она лукаво сощурила глаза. — Но вы должны понимать, насколько для меня важна моя безопасность.

— Пока рядом будет Какаши, вам ничего не угрожает, — Цунаде опрокинула еще одну рюмку и закусила кусочком ананаса.

— Шиноби вашего класса наверняка скучно выполнять подобную миссию по сопровождению вельможи, я права? — Токугава отложила веер и, придержав рукава и оголив крошечный промежуток запястья, налила немного ароматного чая в чашку перед Какаши. Она сделала это с таким изяществом, что вся эта картина была похожа на то, как гейша ухаживает за клиентом. Только в данном случае гейша выглядела как аристократка высшего ранга. — Не откажите мне в удовольствии угостить вас чаем.

Какаши внимательно смотрел на нее, пытаясь понять причины такой излишней вежливости к его персоне. Он просто ее охранник, так к чему подобная театральная учтивость? Он неторопливо взял чашку, перед этим зыркнув на Цунаде, которая наливала себе еще сакэ. Какаши понял, что только он чувствует себя так напряженно рядом с Токугавой, и Пятая совершенно не подвластна ее чарам.

— Любая миссия для шиноби — это честь и признак оказанного доверия, — сказал Какаши, вдохнув через маску терпкий аромат чая.

— Мне нравится, как вы коротко и точно высказываетесь, — Токугава внимательно следила за каждым движением Какаши, но, наигранно скромно потупив глаза, отвернулась в сторону. — Я не обладаю такой добродетелью, поэтому вам очень повезло.

В ожидании того, как чай остынет, Какаши продолжал держать чашку, поглядывая на Пятую. Она не собиралась принимать участья в разговоре, ей было интереснее пить сакэ и смотреть представление. Одни артисты сменялись другими, музыка была то плавная, то энергичная. И от каждой смены Цунаде становилась то веселая, то задумчивая. Токугава же всегда была одинаковая, словно ничего вокруг не могло повлиять на ее выражение лица. Как фарфоровая кукла. Лицо всегда было статично, легкая едва уловимая улыбка касалась ее губ, глаза томно прикрыты, а подбородок совсем чуть-чуть поднят вверх.

— Думаю, что мне пора идти, — вдруг сказал Какаши, поставив чашку на стол.

— Но вы и глотка не сделали, — разочарованно сказала Токугава. — Я настаиваю.

— Прошу меня простить, — ответил Какаши, немного склонив голову, и в эту секунду почувствовал, как тонкие нежные пальчики вцепились в его запястье. Он удивленно поднял глаза и увидел, как Токугава сжимает его руку, а колючие глаза искрятся огненными всполохами.

— Надеюсь, что вы не станете меня огорчать еще раз своим опозданием, — ее голос больше не был мягким и нежным, она цедила слова почти сквозь зубы.