— Теперь тебя ничего не беспокоит? А то вдруг ты подпишешь контракт и снова передумаешь.

— Я не передумаю — это мечта всей моей жизни. — я начинала выходить из себя, сжимая кулаки.

— Я должен перестраховаться. — хоть Мэт много разговаривал со мной, тон всё равно оставался деловой, без эмоциональный и холодный.

— Я понимаю тебя.

— Тогда начнем с песни.

— Будем петь ту же? Я помню её наизусть. — Мэт замер с бумагами в руках, но совсем ненадолго, продолжил казаться незаинтересованным. Что же творится в этой светлой голове?!

— Нет, другую. Сегодня звукорежиссер выходной, поэтому записывать буду я. А ты получишь текст и фонограмму. Сколько времени нужно, чтобы подготовиться? — он протянул мне листок, где написан текст песни.

— Я думаю, только быстро пробегусь глазами, послушаю музыку и можем писать.

— Тогда вперед. — как бы не должны были звучать эти слова, каким бы мерзким тоном он их не произносил, от них на сердце стало тепло. Работать с Мэтом одно удовольствие. Он так отдается своему делу, что ты хочешь-не хочешь, заряжаешься его энергией. Я пробежалась глазами по тексту, который был великолепен, как и все остальные, но когда Мэт включил музыку, и запись полилась мне в наушники, я потеряла дар речи. Красивые переливы сольной гитары, где-то отдаленные басы, красивое вступление ударных, нежные нотки клавишных. Это было лучшее из придуманного Мэтом. Музыка так приятно ласкала слух, что я отключилась и вкушала каждую ноту.

— Эй, пишем! — я очнулась, когда Мэт рявкнул на меня. Видимо, я всё-таки сильно увлеклась. Не задумываясь над интонацией, на какие слова делать ударение, отдала всё под власть сердца и запела.

Горечь обиды сковало мне нервы.

Я полагаюсь лишь на себя.

Мне нравится быть для тебя в роли стервы —

Эту жизнь я выбрала сама.

Красный цвет боли ударит в висок.

Солнце теперь меня не волнует.

Чувства ушли, как сквозь пальцы песок.

За то, что люблю, меня четвертуют.

— Хорошо. Сейчас слушаем, потом исправляем ошибки и пишем заново. Ясно? — Мэт смотрел в аппаратуру, даже не подняв на меня свои прекрасные, ледяные глаза.

— Да, ясно.

— Иди сюда, садись. — он похлопал сидушку стула рядом с собой, также не отводя глаз от пульта управления.

— Хорошо.

Через пару минут он протягивает мне наушники и включает запись.

— Сначала сама скажи, чувствуешь ли, что где-то ошиблась. — я внимательно слушала и находила ошибки, указывая ему на них. Мэт после того, как запись закончилась, ещё подсказал мне две и сказал, как исправить допущенные мной погрешности.

Со второго раза запись лилась, на что я даже не побоялась сказать, что ошибок не нашла. Но фронтмен нашел две небольшие помарки. Я понимала насколько он квалифицированный специалист. Всё же, мы решили (а точнее Мэт решил) не исправлять ошибки и оставить запись в таком варианте. Мэт быстро скинул песню на диск и встал из-за пульта.

— Пойдем. Отдадим диск Виктору, а сами продолжим. — я поплелась за ним, чувствуя подступающий голод. Но с моими лишними килограммами, с которыми всё равно Мэт заставит бороться, не позволяли сказать об этом солисту. Поэтому ничего не оставалось, как терпеть.

Мы пришли в спортивный зал, по дороге занеся диск менеджеру. Я огляделась вокруг — на стенах висели зеркала, позволяющие видеть себя с любого ракурса, в углу были несколько тренажёров.

— Ну и? Чего стоишь? — я нахмурилась и в урор смотрела на Мэта.

— А что мне делать?

— Раздевайся. — я округлила глаза.

— Чего делать?? — Мэт закатил глаза.

— Раздеваться. Я должен видеть, с чем работать. Ты явно набрала десятку. Мне нужно узнать, на что обратить внимание.

— Я и сама могу тебе сказать. — буркнула я.

— Раздевайся. — тон был непробиваем, и я потянулась к краям футболки, стягивая её через голову. Бросив вещь на пол, я обняла себя. — Дальше. Если ты думаешь, что чем-то удивишь меня, то глубоко ошибаешься. — я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. В принципе, мне было известно, что тело должны показывать на прослушивание, тем более, когда уже решаются вопрос о принятие в группу — это следующий этап отсеивания участников, после голоса. Но с каким пренебрежением об этом говорил мне Мэт, больно отдавалось в моё сердце. Я неловкими движениями стала расстёгивать пуговицу на своих джинсах. Когда на мне не было ничего кроме нижнего белья, Мэт оглядел меня.

— Ты себя запустила. — я закусила губу.

— Знаю.

— Ладно. С этим мы разберемся. Диетолог поработает с твоим меню, а я буду заниматься с тобой физическими упражнениями. Так, ладно. Теперь танцуй.

— Чего?

— Я хочу посмотреть, как ты умеешь управлять своим телом. Это необходимо, чтобы правильно двигаться на сцене. — Мэт закатил глаза.

Я ощущала, как краснею до кончиков пальцев. Мало того, что я разделась, так еще и танцевать в нижнем белье? Он издевается? За кого он меня принимает?