— Можешь не продолжать, — остановил гнома Торн. — Я вижу, что вы весьма гостеприимный народ. Надеюсь в ближайшем будущем на себе испытать ваши обычаи. Передай своим старейшинам, что граф Ад’Берт посетил ваш дом, но, не застав хозяев, отбыл в свою резиденцию.

Поднявшись со скамьи, рыцарь вскочил в седло, направляя коня в обратный путь. Миновав мост через Ильм, он задержал скакуна, обратив внимание на огромное дерево у самого берега. Могучий бук, проживший несколько сотен лет, умирал. Воды реки, подмыв берег, добрались до корней дерева. Некогда гордо тянувший вверх свои кряжистые ветви, теперь бук кренился к воде. На нем почти не осталось листьев, а те, которые еще трепетали на ветру, уже лишились своего цвета, побурев и сморщившись.

Подъехав к дереву, Торн спешился. Он подошел к буку и положил руку на его ствол. К удивлению рыцаря, дерево пошевелилось, а когда рука нажала на него, выпрямилось. Тут граф оступился, но его нога, попав в промоину, не провалилась в нее, а лишь слегка погрузилась в мягкую землю, поднявшуюся, казалось, прямо из воды. Торн решил проверить, не обманывают ли его чувства. Он занес ногу над ямой, в которой плескалась речная вода — и ямы не стало. Он прошел по самому краю обрыва. Подчиняясь его воле, твердая почва отодвигала поток от дерева. Несколько раз пройдя по берегу рыцарь восстановил рельеф реки.

Граф Ад’Берт вернулся к буку. Упершись в его ствол, он убедился, что дерево стоит прочно. После этого рыцарь уселся в тени и задумался. Конь, воспользовавшись остановкой, щипал траву, а его хозяин размышлял над тем, что свершил. Он никогда не проявлял способностей к магии. В юности, прочитав несколько солидных трудов великих волшебников, молодой паж попытал свои силы в этом искусстве, но не добился особых результатов. Тогда-то он и избрал для себя путь воина. А вот теперь, получив под свою руку графство, Торн без всяких усилий изменил течение реки, укрепил ее берег, вернув жизнь старому дереву. Или это сделал не он?

Граф осмотрелся. Легкий ветерок приминал высокую траву, росшую вдоль тропы, шелестел листвой бука. Ильм плескалась, ударяя волнами о берег, словно проверяя его прочность. Но ни одного живого существа не было заметно рядом. Лишь конь задумчиво поглядывал на хозяина. Впрочем, рыцарь допускал, что в траве могут прятаться эльфы. Он хорошо знал способность этих древних жителей Междуморья становиться незаметными, находя укрытие на расстоянии вытянутой руки от человека.

Торн почти убедил себя в том, что стал жертвой шутки или проверки, которой подверг его какой-то неведомый волшебник, живущий в его владениях. Граф поднялся, подошел к коню и вскочил в седло. Конь неодобрительно мотнул головой, но, подчиняясь воле хозяина, вернулся на тропу. В это время на всадника легла тень. Подняв голову, рыцарь увидел парящего над ним дракона, огромного зверя, покрытого мощной чешуей черного цвета. Этот панцирь словно поглощал солнечный свет. Огромная голова на длинной мускулистой шее, наклонясь, нависла над всадником. При виде чудовища Торн почувствовал, как похолодели его руки. Словно отзываясь на испуг человека, дракон фыркнул и взмыл в небо, уносясь в сторону горной гряды. Граф сжал коленями бока коня, направляя его в обратный путь к замку.

Выросшая перед всадником проездная башня, заставила его остановить лошадь и вновь задуматься. Возвращение заняло гораздо меньше времени, чем путешествие до селения гномов, а ведь Ад’Берт задержался около бука и потом, при встрече с драконом. Время в графстве менялось по каким-то своим причудливым законам. Или менялось пространство?

Торн решил проверить свое предположение. Он направил коня на тропу, по которой недавно приехал в замок из владений короля. Покружив по лесу, рыцарь с неудовольствием обнаружил, что вновь стоит перед въездом в свой замок. Он изменил маршрут, пытаясь иным путем достичь границы своих владений, но опять уперся в стены собственной твердыни. Упрямо граф сделал еще одну попытку. На этот раз он долго продирался через лес, вдруг ставший почти непроходимым и враждебным. До его слуха донесся звук королевского рога, а потом ему показалось, что он слышит призыв глашатая вернуться ко двору. Бросив коня на звук рога, рыцарь едва не опрокинулся в ров, окружавший крепость, над которым хлопало на ветру знамя Берт. Торн прислушался. Мертвая тишина, оттеняемая только звуком бьющегося на ветру огромного знамени да плеском воды в глубоком рву.

Граф пожал плечами. Его владения не пожелали выпустить нового властителя из своих границ. Солнце уже завалилось за стену леса, поэтому всадник направил коня к воротам. В столовой дымился ужин, но кот, обычно вертевшийся около рыцаря, на сей раз не появлялся. Поужинав, Торн поспешил в библиотеку. Здесь, к своему изумлению, он обнаружил, что лежащая на отдельном постаменте книга раскрыта. А ведь граф очень хорошо помнил, как защелкивал ее серебряные застежки, убедившись, что не способен прочесть в ней ни единого слова.

Рыцарь подошел к постаменту. Он увидел изображение дерева, странным образом напоминавшего бук, рядом с которым он находился несколько часов назад. Еще более его поразило, что он легко прочитал название главы: «О врачевании земли». Торопливо просматривая текст, граф обнаружил, что совершил магические действия в точности так, как это предписывалось книгой. Вот только указанных в ней заклинаний он вроде бы не произносил… А впрочем… Ему припомнилось, что бродя вдоль реки и поглаживая ствол дерева, он бормотал себе под нос какие-то слова.

С интересом дочитав главу, из которой он почерпнул множество полезных сведений, Торн перевернул страницу и разочарованно вздохнул. Знаки виделись ему те же самые, он даже узнавал облик отдельных слов, но текст следующей главы оставался совершенно непостижимым. Он вернулся к только что прочитанной главе — язык книги опять стал ясным, вразумительным, даже изящным. Рыцарь аккуратно пролистал несколько страниц. Несомненно, вся книга писалась на одном языке, но прочитать графу дозволялось одну-единственную главу. И только эта глава вдруг украсилась рисунками. Торн, закрыв книгу, щелкнул застежками.