Как только они уселись на свои места, Лукас повернулся к девушке. Похоже, она только что вернулась с работы, на ней все еще были деловые брюки, консервативная белая блузка и черный пиджак. Она была застегнута на все пуговицы и вся такая серьезная. Тем не менее, этот профессиональный и собранный вид был чертовски сексуальным.

И это говорило, насколько он влип.

Кейтлин указала на черную перегородку между ними и водителем.

– Дай угадать. Звуконепроницаемая?

Он кивнул.

– Абсолютно.

Девушка слегка поежилась.

– Куда мы едем?

– Сюрприз.

Кейтлин кивнула и стала следить за мелькающими улицами города.

– Лукас, насчет прошлой ночи...

– Все нормально, Кейтлин. В ту ночь все стало слишком быстро развиваться. Для нас было правильно взять небольшой перерыв.

– Я все жду того, - она махнула между ними рукой, - что это притяжение между нами ослабнет.

– Не думаю, что одна ночь могла бы что-то с этим сделать. Мы совместимы в сексуальном плане, и в этом нет ничего плохого. Мне приятно твое общество. И обычно, когда так бывает, я приглашаю женщину на второе свидание. И вот... наше второе свидание.

– Да, все так, правильно и очень практично. Но я адвокат, Лукас. У меня есть такая привычка, как видеть, что правильно, а что - нет. И сейчас я перед тяжелым выбором, продолжать ли наши отношения, учитывая...

Она остановилась, но Лукас знал, о чем она думает.

– Возможно, с твоей точки зрения то, чем я занимаюсь, не всегда правильно. С философской же мы разные. Ты видишь правильное и неправильное. Я же вижу победителей и проигравших. И точно знаю, в чьей команде хочу оказаться, - он указал на лимузин.
– Я привык к определенному образу жизни. Мне нравятся хорошие вещи. И деньги. Я не буду за это извиняться.

– Даже если твой успех влечет боль малообеспеченных людей.

Лукас не ответил. В основном из-за того, что ей не понравится его ответ.

– Итак, ты разрываешься между своими принципами и ...

– И тем, чтобы выкинуть все мысли из головы и заняться с тобой сексом. Что делает меня поверхностной и, возможно, чертовски похотливой.

Мужчина рассмеялся: ее откровенность удивила его.

– Не имею ничего против поверхностных. Или похотливых.

Кейтлин улыбнулась и закатила глаза.

– Не сомневаюсь. И, если честно, я села в машину только из-за твоей кошки.

– Моей кошки?

– Ты взял бездомную и, она, действительно, страшненькая. И это заставляет меня думать, что где-то под слоем жадности и эгоизма в тебе кроется порядочность.

– Я хотел бы убедить тебя, что это правда.

– Но не будешь?

Он посмотрел в окно и признался сам себе, с чем ему было трудно.

– Думаю, настоящий ответ: я не могу.

Кейтлин подняла голову и в замешательстве нахмурилась.

– Ты веришь, что в тебе нет ничего достойного и хорошего?

Лукас продолжал наблюдать за мелькавшими за окном лимузина зданиями. Он никому не озвучивал эти мысли. Никогда. Но с тех пор, как умер его брат, он испытывал то, что можно назвать кризисом нравственности.

Мужчина проснулся на следующее утро после похорон брата и долго смотрел на себя в зеркало, а в отражении видел своего отца. До смерти Тоби, Лукас видел мир именно так, как описала Кейтлин - успех или поражение. И тогда, когда он был победителем, его не заботили проигравшие.

Он уничтожил бесчисленное количество безликих людей в своем квесте за большим количеством денег, за большей властью. Это никогда его не беспокоило, пока он не понял, что у безликих людей есть имена, семьи, любимые.

Когда он впервые зашел в паб «У Пэт», то увидел настоящую семью Коллинз, и это его напрягло. В прошлом он с легкостью инициировал сделки, закрывал их и уходил без всякого сожаления. Но все оказалось иначе в тот день, когда он заговорил с Трисом, Эваном и Кейрой. Встреча прошла так, как и любая другая подобная сделка, которую он проворачивал. Но когда Лукас уходил, перед его глазами продолжала стоять сцена того, как два брата, можно сказать, стояли и защищали от него свою старшую сестру.

Он не сделал этого для Тоби. Не смог предложить своему младшему брату защиту и чувство защищенности.

Лукас несколько раз вскакивал посреди ночи, беспокоясь, не стал ли он такой же угрозой психологического здоровья брата, как и его отец.

Наблюдение за тем, как Коллинзы защищают друг друга, заставило его почувствовать себя неловко. Ему потребовался целый месяц, чтобы опять вернуться в паб. В этот раз он был умнее, без эмоций следил за происходящим в пабе, разделял на категории, анализировал это место с точки зрения бизнеса и обсуждал с архитектором их планы. Он смог откинуть свои самые худшие чувства на протяжении всей встречи.