На лестнице – боже мой! – сидела Мелика и ждала меня! Я совершенно забыла про записку. «Возьми открытки ко мне после школы» – написала я, но это было до того, как меня вырвало и мне пришлось идти к медсестре и к психологу. Мелика улыбалась, хотя я опоздала. На коленях у нее лежал футбольный мяч, в руке были открытки.

– Привет! – сказала я, спрыгивая с велосипеда.

– Привет, – ответила она и поднялась. – С тобой все в порядке?

Я поставила велик и достала ключ от дома из зеленого цветочного горшка. Малин всегда его туда кладет, когда уходит на работу после обеда.

– Ну да, – ответила я. – В полном. Медсестра сказала, что я наверняка что-то не то съела.

Я не могла рассказать Мелике про число пи. Так не пойдет. Не могла рассказать, что меня затошнило при мысли о вещи, которая не заканчивается, а просто продолжается и продолжается в вечность. И я не могла ничего сказать про Стеффена, хотя она – моя лучшая подруга.

Мелика улыбнулась. Глаза у нее были коричневые, словно шоколад.

– Хорошо. Только не заболей, в среду ведь снова футбол начнется!

Именно на футболе мы и подружились. Шла весна, нам было по десять лет, и наша команда занималась на улице на гравийном покрытии, потому что у нас еще не было крытого зала в «Треугольнике». Шел дождь, тренировка началась, и вдруг на боковой линии появилась Мелика – девочка с блестящими волосами в шортах не по размеру. Еще она все время поднимала плечи к ушам. Я забила гол, потом еще один, и Мелика каждый раз хлопала в ладоши. Ямила и Кристине странно смотрели на нее. Ямила сказала Линн, нашему тренеру, что беженку тоже надо взять в игру. И Мелика присоединилась к нам. Она все время улыбалась, но, когда ей передавали мяч и кричали «приняла?», по-прежнему стояла на месте и смотрела по сторонам.

– Она не понимает норвежского, – сказала Кристине. – Я серьезно.

Так Мелика очутилась на скамейке запасных. Линн считала, что говорить по-норвежски – это преимущество, но я с этим не согласна: мы с Крисом прекрасно всю жизнь не разговариваем. И когда мы играли внизу у затона против Эйвинда, Марион и Тура Мартина, никто ничего особо и не говорил.

После тренировки Мелика пошла вниз, к освещенной дорожке, а я догнала ее на велосипеде. Она все время улыбалась.

– You good football [3] , – сказала она.

Мы пришли к Мёллевейен, я думала, что она или заблудилась, или хочет пойти ко мне в гости, – и тогда она показала на самый последний дом.

– I [4] , – сказала она, и я поняла, что она там живет. Мы соседи.

Мелика тренировалась с нами у затона всю весну и все лето, а осенью одна девочка в нашей команде заболела ветрянкой – и тогда Мелика вышла на поле в матче со «Смедбергом» и забила два гола. А у «Смедберга» в команде только высокие и крепкие игроки. Кристине и Ямила были в полном шоке.

Я открыла дверь, и мы прошли в коридор. Мелика стянула ботинки и бросила их как попало – Малин делала точно так же. Когда она прошла в мою комнату, я поставила ее ботинки в ряд вместе с остальными. И они не касались друг друга.

Я вошла к себе, Мелика уже сидела на кровати под картой мира. После того как я летом прочитала про Пита Хейна и гражданина мира, карта переместилась из коридора в мою комнату. Мелика выложила открытки на кровать. Две открытки из двух разных мест от Явида – ее старшего брата.

– Brother, – говорила Мелика, пока не освоила норвежский. – Brother not here [5] .

Постепенно она выучила немало слов и рассказала, что Явид отправился на поиски лучшего места для жизни еще до того, как они с матерью и отцом перебрались в Норвегию.

– Уехал, – сказала Мелика.

И никто не знает, где он сейчас.

Меня немного тошнило от этой мысли, потому что я всегда хотела, чтобы у меня был брат. Я и Малин – маленькая семья. У Мелики семья большая, но неполная.

Первая открытка пришла из Будапешта, из Венгрии. Там было написано:

Милая младшая сестренка! Мы мечтали об Англии, но сейчас ты в Норвегии. Мне об этом рассказал Рахим, вы вместе были в центре приема беженцев. Он сказал, что ты там играешь в футбол. В Снеккерстаде! Я надеюсь, эта открытка дойдет. А я приеду позже. Явид.

Мелика читала и переводила. У нее был мягкий голос.

– Значит, первая открытка из Венгрии, – сказала я и воткнула кнопку в Будапешт. – Потом он был там, – я показала на Вену в Австрии и воткнула еще одну кнопку.