— Что вас так удивило? — поинтересовался, подойдя к хозяину, сеньор Адальберто, с недавних пор компаньон Луиджи, бравый вояка, заведующий охраной корабельного имущества.

— Мне кажется, я вижу привидение. Или мне показалось?.. Посмотрите, дорогой мой Адальберто. Вон тот человек, сутулый, с длинной седой бородой. Тот, что с посохом и все время кутается в синий татарский халат. Я его, кажется, знаю.

Седобородый человек, заметив, что на него указывают пальцем с другого корабля, переменился в лице и поспешно отошел подальше от борта.

— Это он! Он! — возбужденно запрыгал на месте Луиджи. — Попался, гаденыш!.. — И судовладелец, свесившись с борта заорал во всю глотку, обращаясь к людям с проплывающего мимо нефа: — Стойте! Остановитесь именем Генуи!!!

Пассажиров как ветром сдуло с борта грузового корабля, а через секунду с него донесся свисток боцмана, и гребцы, до этого лишь вяло шевелившие веслами, теперь заработали ими гораздо быстрее.

— А! Знает кошка, чье мясо съела! — сеньор Луиджи погрозил кулаком проплывающему мимо кораблю. — Я узнал вас, сеньор Пимено! Я узнал вас и требую назад свои десять тысяч дукатов!

— Да что, в самом деле, случилось, сеньор Луиджи? — подбежал к хозяину корабля боцман.

— Поворачивай корабль, дурень, а не то они уйдут!

— Кто уйдет? — захлопал боцман глазами. — А как же полтораста бочек молодого Кафинского вина? Оно же может прокиснуть прежде, чем мы впарим его татарам!

— И черт с ним, с вином! На том корабле плывет негодяй, который должен мне десять тысяч дукатов!

В ответ боцман ошарашенно присвистнул и через секунду разразился потоком ругательств и команд на страшной смеси греческого и итальянского языков. Корабль сеньора Луиджи стал медленно разворачиваться.

— А если они не захотят остановиться и выдать тебе этого сеньора Пимено? — поинтересовался у хозяина корабля сеньор Адальберто.

— А ты мне на что? — удивленно приподнял тот брови. — Если они не захотят выдать мне должника по-хорошему, то ты возьмешь этот корабль на абордаж!

Погоня продолжалась уже два часа. Азак скрылся из вида, а корма венецианского нефа была уже так близко, что до нее можно было добросить абордажный крюк.

— Стойте! Если вы не остановитесь, то я прикажу стрелять из арбалетов! — рычал, срывая голос, сеньор Луиджи. А его компаньон Адальберто сурово топорщил усы и уже битый час целился из арбалета в высовывающуюся из-за борта седую лысеющую голову.

В ответ на угрозы голова «сеньора Пимено» разразилась потоком русских ругательств.

— Что он говорит, Адальберто? Переведи. Ты же знаешь кое-какие слова из их варварского языка.

— Видно, он и вправду татарский епископ. Орет что-то непотребное про нашу богоматерь, — пояснил вояка и снова прицелился в голову из арбалета. Голова, охнув, немедленно скрылась за бортом. — Сдавайтесь! Иначе я прикажу стрелять! — снова пригрозил Адальберто на итальянском. Затем он крикнул то же самое по-гречески и по-русски.

Сеньор Луиджи поспешил повторить те же самые угрозы по-кумански, возблагодарив мысленно Бога за то, что сподобился-таки выучить некоторые выражения из этого татарского языка. Но неф и не думал останавливаться.

Гребцы обеих кораблей уже изрядно устали, а сеньор Адальберто никак не решался пустить в ход арбалеты. Но тут на сцене появилось еще одно действующее лицо. Наперерез кораблям шла патрульная генуэзская галера.

— Уж эти-то точно станут сейчас стрелять, — присвистнул Адальберто. — Луиджи, ты точно уверен, что на этом нефе скрывается твой должник?

— Именем Генуи, приказываю остановиться! Кораблям лечь в дрейф. Капитанам приготовить корабли к досмотру! В случае неповиновения мы будем стрелять! — донеслось с приближающейся галеры. Над ее высоким бортом замелькали железные каски стрелков и напряженные для выстрела дуги арбалетов.

Вдруг кто-то заверещал с кормы преследуемого нефа по-итальянски:

— Помогите! Спасите! Эти пираты преследуют нас от самого Азака! Этот корабль принадлежит его милости верховному епископу всея Руси и Татарии Пимену! Помогите нам спокойно проследовать мимо, иначе у вас будут крупные неприятности!

— Этот корабль принадлежит мне! А ваш верховный епископ должен мне десять тысяч дукатов! — взревел в ответ сеньор Луиджи.

При этом ни на одном из кораблей гребцы не сбавили темп.

— Ничего! Сейчас мы всех вас пришвартуем, а там уж разберемся, кто кому должен! — донеслось с патрульной галеры, настигшей уже оба грузовых корабля. И на борт обоих идущих рядом судов полетели абордажные кошки.

— Фы не имеете пфава! Я фас пфокляну! Ана-афема да буде-ет! — вопил, срываясь на визг, и брызгая кровью изо рта седобородый старец, пока стражники волокли его по улицам Кафы к цитадели. — Отпуфтите! Я никакой не епифкоп! Я в первый раз фижу этого феловека!