– Вы не боитесь, рассказывая мне все это? – спросил Крик. – Учитывая, что Шредер – друг Мэллоев.

– Я не говорил, что они друзья, – сказал Фиксер. – Шредер всего лишь ходил в колледж с одним из них и знал, в каких делах они могут помочь. В том конкретном случае их интересы совпали. Тот случай с этим никак не связан. Я уверен, что Шредер полагался на мои отношения с Мэллоями, как на гарантию того, что я не буду болтать, поскольку если я заговорю официально, ко мне опять заявятся их ребята, и на сей раз визит не будет дружеским. Но поскольку вы пригрозили сдать меня, если я не заговорю, он проиграл. Очень хитро с вашей стороны.

– Стараюсь, как могу, – сказал Крик. – Вы, кажется, восприняли этот поворот довольно спокойно.

– Правда? – спросил Фиксер и расхохотался.

– Да.

– Ну... Пусть вас не обманывает видимость. В душе я навалил в штаны. Если вы меня нашли, значит, найдет и кто-нибудь, кому будет нужна не только информация. Из-за таких мелочей людей вроде меня и убивают. Я рассказываю только потому, что не вижу другого пути, если не считать вашего убийства. Вы заставили меня очень сильно занервничать, мистер Крик. И между нами говоря, не думаю, что на вас все и закончится. Как только вы выйдете из моей лавки, я стану ждать, когда упадет второй сапог.

* * * * *

– Какие-нибудь сообщения? – спросил Крик агента, вернувшись домой.

– Три, – сказал агент – бестелесный голос, поскольку Крик не надел очки-монитор. – Первое от вашей матери, которая хотела бы знать, собираетесь ли вы нанести ей визит в следующем месяце, как обещали. Ее беспокоит здоровье вашего отца, а кроме того, у нее на примете есть милая леди – доктор чего-то – с которой она хочет вас познакомить. Это ее слова.

– Мама знала, что она говорит с агентом, а не со мной, так ведь? – спросил Крик.

– Трудно сказать, – ответил агент. – Она не делала пауз, пока не повесила трубку. Я не имел возможность сообщить, что это не вы.

Крик улыбнулся. Очень похоже на маму.

– Второе сообщение, пожалуйста, – сказал он.

– От Бена Джавны. Он интересуется ходом расследования.

– Напиши ему, что у меня для него новости и я позвоню ближе к вечеру или завтра. Третье сообщение?

– Сообщение от сервера IBM из Национального управления океанических и атмосферных исследований. Ваша программа распакована, смоделирована и интегрирована. Сервер ожидает дальнейших указаний.

Крик уселся перед клавиатурой и надел очки-монитор; теперь агент висел в воздухе в центре его гостиной.

– Открой окно с сервера, пожалуйста, – попросил он его. Агент открыл окно с консолью. Крик набрал «diagnostics» и стал дожидаться окончания проверки.

«Интеллектуальный агент» – неточное обозначение. «Интеллект» означает всего лишь способность агента улавливать желания пользователя, основываясь на его словах, жестах или введенных с клавиатуры командах. Он должен уметь отличать «лук» от «лука» и определять мелкие шероховатости, которыми кишат межчеловечские коммуникации – нетвердые сопряжения глаголов, ошибки произношения и заявления, подразумевающие наличие у собеседника телепатических способностей, типа «Да ты знаешь: тот чувак из фильма, в котором случилась эта херня».

Иными словами – чем глупее пользователь, тем интеллектуальнее агент. Как только агент понимает, что именно вам нужно, задача сводится к простому поиску по разным общедоступным и приватным базам данных, к которому у него есть доступ. Поисковые же функции практически не претерпели изменений с конца XX века, когда общественности стали доступны большие объемы электронных данных.

А вот чем интеллектуальные агенты похвастаться не могли – так это способностью к настоящему мышлению и интуитивным и дедуктивным скачкам, совершаемым людьми на регулярной основе. За этим стояли как практические, так и технические причины. С практической точки зрения думающие интеллектуальные агенты не пользовались спросом. Никто не хотел, чтобы агенты занимались чем-то большим, чем простое выполнение приказов, а любое проявление инициативы с их стороны воспринималось скорее как баг, чем как фича. В большинстве своем людям требовалось, чтобы агенты предлагали варианты покупок на основе истории приобретений, и поэтому почти все инциативы по разработке «истинного интеллекта» спонсировались розничными конгломератами.

Розничные поставщики довольно быстро убедились в том, что покупателям вовсе не требуется то, что им на самом деле требуется. Одна из глав тайной истории создания поискового интеллекта описывает программу «персонального покупателя», которая слишком точно моделировала пожелания пользователя и выдавала результаты на основе того, что он на самом деле хотел, даже того не сознавая. В итоге одному супермужественному тестовому пользователю было предложено приобрести анальную пробку и альбом классика гомоэротического искусства Тома из Финляндии; второй пользователь – женщина в самом разгаре скандального развода – получила предложение купить пистолет, бензопилу и несколько галлонов промышленного растворителя, с помощью которого любую органическую материю можно было превратить в кисель, без проблемы смываемый в унитаз. После первого в истории человечества бунта фокус-группы программа персонального покупателя была переписана с нуля.

Технические проблемы создания мыслящего интеллекта вызывались никем не признаваемым, но не становящимся от этого менее реальным фактом: человеческий разум и его близнец – человеческое сознание – являются артефактами создавшего их механизма – человеческого мозга, ко всеобщему неудовольствию сохраняющего полную непрозрачность в деле обработки информации. В терминах чистой вычислительной мощности искусственные процессоры превзошли мозг уже несколько десятков лет тому как, и тем не менее этот последний по-прежнему является золотым стандартом креативности, инициативности и интуитивных скачков, позволяющих человеческому разуму разрубать всевозможные Гордиевы узлы, избегая необходимости мучительно их развязывать.