А может все потому, что он просто хотел еще немного насладиться местным пейзажем.

От края до края, среди холмов, укрытых короткой, зеленой травой, лежало полотно редеющего, белесого тумана, пришедшего откуда-то с северных гор.

Внизу раскинулись хвойные леса. Такие густые, что выглядели единым массивом зеленого и коричневого цветов. Редкие ручьи и реки, рассекая их, синими венами стремились куда-то вниз. Серые и черные скалы, поднимаясь все выше и выше к небу, отбрасывали длинные тени.

Кто-то бы назвал этот край суровым и нелюдимым. Вечно хмурым и тоскливым. Холодным и дождливым. Но Хаджар любил его.

Так выглядел тот город из его полузабытого, далекого сна.

Так выглядел его родной Лидус.

Хаджар вдохнул воздух полной грудью. Морозный. Влажный. Он напоминал о доме.

Высокое Небо.

Как же давно Хаджар не был…

— Дом, — произнесла Лэтэя. — так мы называем наши земли. Для вас, чужаков, они Чужие, но для нас — это родина. Дом. Большинство пришли из долин, но были и те, кто бежал сюда из гор. Мест куда более суровых, чем наши края. И они не искали простой жизни. Они искали свой…

— Дом, — повторил Хаджар.

Принцесса кивнула.

— И в его поисках, — продолжила она. — они ушли так далеко на север, что, по слухам, с самой высокой горы, касающейся своим пиком Седьмого Неба, виден край Всего Сущего.

— Край мира? — переспросила Иция. — неужели он действительно существует? Я думала, что Безымянный Мир не имеет ни начала, ни конца.

— Фигура речи, дорогая. Принцесса, вы продолжайте.

— Эти люди поклонялись северному ветру и его сыну. Говорят, что в недрах их земли, лежит меч, который ждет своего владельца. Сына северного ветра, — Хаджар посмотрел туда, на север. Там, где находился край мира. — и что этот меч, выкованный из северных ветров, оружие, которое может убить бога.

— Убить бога?

Лэтэя кивнула.

— Но взять его может только тот, кто уже мертв и еще не рожден.

«Тебя погубит тот, кто не был рожден»

— Боги и демоны, ну и легендочка, — Абрахама аж передернуло. — терпеть не могу такие выкрутасы. Еще не был рожден. Уже подох. Почему нельзя просто. Пойду туда. Возьми то. Продай там. Выпей сего.

— Просто не для всех, старый лис, жизнь ограничивается выпивкой и шлюхами.

— Простоя, моя дорогая, — Шенси спародировал интонацию Иции. — не все живут правильно и с толком. Ладно, это все конечно безумно интересно, но, — он повернулся к Хаджару. — куда дальше, следопыт наш дорогой.

Хаджар указал на восток.

— Туда.

— Уверен? — слегка изогнул бровь Абрахам. — звериная тропа на севере, шум реки на юге, а нам на восток?

Хаджар в который раз заподозрил что-то неладное с Шенси. Даже ему пришлось потратить время, чтобы найти на скалах звериную тропу к водопою. Абрахам же увидел её, судя по всему, сразу и навскидку.

— Ну ладно, — пожал плечами вор. — тебе виднее. Веди.

Отряд спустился с вершины холма и теперь осторожно двигался по местным лесам. Хаджару и Лэтэе такая природа не была в новинку. Скорее они чувствовали себя здесь, среди буреломов, ледниковых валунов, хвои, мха и высоких кустов с разнообразными ягодами, как дома.

Чего не скажешь о степном Абрахаме и Гае, Иции, выросшей в городе и Густафе, которого полуликий и старый вор таскали за собой по широким трактам и равнинам.

— Вспоминается ущелье Дакрики, — протянул Гай.

Хаджар посмотрел на него искоса. У Полуликого периоды, когда он общался всего-лишь одной фразой, сменились периодами, когда секирщик, бывало, расщедрился на несколько предложений в день.

— А что…

— Не надо! — хором воскликнули Иция с Густафом.

— Принцесса, — воительница отодвинула еловую ветку и, осторожно, ступала по следам, оставлявшим за собой Хаджар, возглавивший колонну. — мы договорились никогдане вспоминать ущелье Дакрики.

— Поч…

— Это было самое жуткое, самое невероятное в своей смертельности, безумно вонючее, грязное и очень неприятное приключение, — пояснил Густаф. — и теперь, каждый раз, когда мы начинаем его обсуждать, происходит нечто подобное.

— Так что, госпожа Лэтэя, — взял слово Шенси. — простите, что так получается, но ваше любопытство останется не удовлетворенным. А ты, дружище, держи язык за зубами.

— Смерть близко, — пожал плечами Гай.

Хаджар, вскинув кулак, дождался пока все в отряде замрут и, аккуратно обогнув куст какого-то растения, за ягоды которого можно было бы выручить баснословные деньги в Дарнасе, а тут он рос едва ли вызывая малейший интерес, вышел на свет.

Слишком большая опушка или маленькое поле. Сложно было сразу понять границы пространства.

Выкорчеванные деревья гнили на траве. Примятая трава, взрытые пни, куски земли валялись комьями вокруг камней и палок. Все выглядело так, будто на лес недавно обрушился шторм.

За тем маленьким исключением, что шторма никакого не было — кроме как опушке больше нигде следов разрушений Хаджар не обнаружил.

А это могло означать только одно.

Он нагнулся и провел ладонью на травой, после чего зачерпнул земли и понюхал.