– Даже и пытаться не буду, - сварливо откликнулась она.
– Потому что понятия не имею. Из Шантарска - раз в день, поздним вечером, это я помню...

– Логично предположить, что и в Шантарск - каждый день, ранним утром... протянул Мазур размышляя вслух.
– Но это еще не однозначно. Что ж, надежда умирает последней... У тебя, часом, нет в городе хороших знакомых, где можно перекантоваться?

– Ну... Только одна знакомая, и не скажешь, что особенно хорошая... Мы у нее прикупали кое-какой антиквариат...

– Интересуешься?

– Только тем, что связано с лошадьми.

– Ах да, я и забыл, - сказал Мазур.
– Ты ж у нас лошадница... А "мы" - это кто?

– Есть один художник... Собственно, он давно уже не художник, а коммерсант... У него магазин в Шантарске...

– Случайно, не "Радость"?

Она удивленно воззрилась на Мазура:

– А вы откуда знаете?

– Ты и не представляешь, как тесен мир, - пожал плечами Мазур.
– Могу спорить, что зовут этого художника-коммерсанта Сема Задуреев?

– Ага. Он тут нашел одну старушку, божьего одуванчика, и у нее были интересные вещи... Два месяца назад я с ним сюда прилетала... Одному все это было не утащить...

– Ага, - сказал Мазур.
– Старушка жива еще?

– Кто ее знает. Говорю же, два месяца назад... А со старухами за это время много чего может произойти...

– Логично. Адрес помнишь?

– Ага. И телефон тоже.

– Ах, так у бабули и телефон есть?
– удовлетворенно сказал Мазур.
– Совсем хорошо. Вот у нас и появилась четкая, конкретная цель... Бабуля живет с дедулей или с внуками?

– Нет, совершенно одна. Дед умер в прошлом году, вот она и распродает все. Сам он не позволял, держал, как память. Он с войны столько всякого натащил...

– С которой?

– С Отечественной. Из Германии.

– А, ну да, - кивнул Мазур.
– Перли оттуда все, что по душе пришлось, чего уж там. И кого-то осуждать язык не поворачивается. Во-первых, не мы одни перли, а все остальные тоже, особенно янкесы, во-вторых, за все, что они нам устроили, следовало бы всю Германию до последнего ночного горшка вывезти, что бы там ни пищали о реституции прекраснодушные интеллигенты... Ты что у нее купила-то?

– Несколько картинок с лошадьми. Бронзовых лошадок. И саблю - поскольку сабля была кавалерийская.

– Ну что ж, - сказал Мазур.
– У каждого свой бзик... А вообще, твоя бабуля - идеальное укрытие. У кого можно отсидеться, оставшись совершенно незамеченными, так это у таких вот бабуль. Как думаешь, если свалимся к ней и попросимся на ночлег, пустит?

– Да она вроде бы ничего... Лишь бы не померла... Слушайте, Котовский же говорил, что в аэропорту - отцовский самолет...

– Давай-ка об отцовском самолете временно забудем, - сказал Мазур.

– Что, друг другу не доверяете? Измена в рядах?

– А ты быстро соображаешь, - хмыкнул Мазур.
– Ну ладно, коли мы с тобой связанные одной цепью... Как по-твоему, этот... сюрприз на дороге был случайностью? Наугад они в той глуши удочку забросили?

– Если подумать, не похоже...

– То-то. Где-то - утечка. Или, выражаясь твоим высоким штилем, измена в рядах. Так что благоразумнее будет слегка усложнить маршрут. Нормальные пираты всегда идут в обход...

Она тяжко вздохнула:

– Жила же нормальной безотцовщиной, бедненько, но спокойно. Объявился вдруг папочка, и пошла замысловатая жизнь...

– А что, ты сопротивлялась?
– с интересом спросил Мазур.
– Папу видеть не желала, деньги евонные рвала и в окошко клочки спускала, подарки во дворе принародно жгла?

– Да нет... Как-то глупо было бы...

– Вот видишь.

– Это я так, ною... Хоть вы-то можете сказать, в чем там дело? С Котовским я не всегда и знала, как держаться - разрисован, как картинная галерея... А на вас что-то наколок не видно, и говорите чуточку иначе...

Мазур вздохнул про себя. Не было смысла рассказывать ей что-то хотя бы отдаленно похожее на правду. Все равно не поверит, да еще, чего доброго, запсихует, и справляйся с нею потом...

– Я, знаешь ли, узкий специалист, - сказал он.
– Меня просили тебя привезти, аккуратно вынуть из возможных неприятностей, я и стараюсь. А детали мне, поверь, не только не нужны, но и неинтересны.

– Ничего себе узкий специалист... Вы ж их нашинковали, как ту капусту... Мазур спокойно спросил: