– Так куда мы все-таки едем, Уно? – не выдержал Саллах.

– Куда глаза глядят... Вон, давай хоть у первого встречного спросим.

Саллах чуть не поперхнулся от такого ответа, а Ходжа лишь сочувственно посмотрел на Ахмета.

Албанцы остановились возле священника. Впереди Ахмет, чуть поодаль Ходжа и Саллах. Священник настороженно оглядел их. Учтиво приподнял шляпу:

– Мир вам, добрые люди.

– И тебе мир. – Ахмет на секунду смешался. – Прости за необычную просьбу, святой отец... Скажи, что мне делать?

Бендетто хотел сначала сказать, что он не священник, а ученый. Но потом заглянул в карие глаза вопрошавшего... Смотрел удивительно долго. С сочувствием. С нескрываемым интересом. Потом решился ответить:

– Не сдавайся, солдат. Ты близок к тому, чтобы сдаться... Все дело в женщине?

Ахмет кивнул.

– Найди ее. Поговори с ней еще раз. Может быть, ты напрасно так изводишь себя. Может быть, все еще будет хорошо. Пока есть хоть какая-то возможность, не сдавайся. Ты этого никогда себе не простишь.

В глазах Ахмета на миг словно вспыхнул огонь.

– Откуда ты знаешь?.. Впрочем, неважно. Ты прав. Храни тебя Всевышний, святой человек.

И Ахмет, дав шпоры коню, помчался по дороге вперед. Саллах и Ходжа, удивленно переглянувшись, поскакали следом.

Только тут, на улицах Беллуно, она действительно почувствовала, что, наконец, находится в Италии. Совсем другой воздух – запах моря, цветов, любви.

«Ты хотела бы жить здесь?»

«Я так устала, что готова упасть где угодно. Мы же ехали весь день. Я голодна...»

«К седлу приторочен кошелек. Там немного. Но на первое время хватит».

Развязав кошель, Ольга удивленно хмыкнула. И тут же направила лошадь к центру городка. Туда, откуда разносился по улицам базарный гомон.

«Вот видишь, со мной тебе нечего бояться! Тебе сейчас нужно немного прийти в себя. Потом поедем в Венецию. Там много достойных людей».

«Достойных для тебя?»

«Да. Там есть, из кого выбрать... Но тебе нужен покровитель. Человек, который введет тебя в свет, защитит от всякой рвани... О! Смотри, вот вполне подходящий экземпляр».

Навстречу ей по базарной площади ехал молодой франт. Атласный камзол, вызолоченный эфес шпаги, породистый арабский скакун. Шикарная шляпа со страусиным пером закрывала от палящего солнца его лицо. Красивые, породистые черты. Лишь немного портили картину высокомерно поджатые губы.

«Ну как? Он в городе сейчас самая видная особа. Племянник неаполитанского вице-короля. Полковник. Торчит тут, пока в Милане и Мантуе формируется для отправки на войну его полк. С ума сходит от скуки. Обрати внимание, как он на тебя посмотрел».

Несколько секунд она колебалась. Но потом...

«Почему бы и нет? Только я в таком виде... Он, кажется, только мельком глянул, а теперь и головы в мою сторону не повернет».

Действительно, благородный идальго уже проехал мимо, лишь на мгновение скользнув по ней своим безразлично скучающим взглядом.

«Спорим, повернет? В ногах у тебя будет валяться! Только держись».

Лошадь Ольги вдруг испуганно заржала, поднялась на дыбы. Ольга, судорожно обхватив лошадь за шею, завизжала. Покатилась в сторону и перевернулась тележка зеленщика. Лошадь, взбрыкнув, заметалась по рынку, пугая прохожих и переворачивая лотки.

– Стой!.. Стоять, каналья! – Молодой идальго, на своем резвом арабском жеребце догнав Ольгу, схватил ее лошадь под уздцы. – Вот так, красавица. Стой смирно.

Лошадь и правда затихла. Теперь она только испуганно косилась на арабского жеребца и тяжело поводила боками.

– Спаси вас Бог, сударь, – облегченно вздохнула Ольга и благодарно улыбнулась. – Вы меня просто спасли. Как ваше имя? – Она заговорила с ним по-немецки, и галантный испанец тоже перешел на этот язык.

– Дон Родриго де Овандо. Полковник армии его величества короля Фердинанда. – В тоне, которым он это произнес, угадывалась непоколебимая уверенность в своем превосходстве.

«Ах ты, надутый индюк! Думаешь, если дон, да еще и полковник, то все теперь должны перед тобой падать ниц? Ну ничего, я тебя проучу».

– Очень мило, – снисходительно кивнула Ольга. – Баронесса фон Маутендорф. – И она протянула молодому франту для поцелуя свою не очень-то чистую с дороги руку.

– О, простите, сударыня, – склонился он в поклоне. – Кто бы мог предположить, что в такой одежде...

– Как? Вы разве не знаете? Наши холопы подняли бунт... Мне пришлось спасаться. К сожалению, мои провожатые отстали, чтобы остановить гнавшихся за мной разбойников. И я была вынуждена, переодевшись в это ужасное платье, как простая селянка, верхом на коне...