После оперативного совещания Жан-Мари, Беник и нормандец Бертран самые сильные в отряде - совершили невозможное. Взяв топор, Беник подсунул его под огромный камень и как рычагом начал раскачивать.

– Помоги мне, Геркулес! Лезь туда. Я подтолкну, а ты подхватывай!

Нормандец уперся своей мощной спиной в глыбу так, что кости чуть не затрещали, можно было увидеть, как напрягся каждый мускул. Вдруг камень подался и отодвинулся в сторону. Беник, тяжело дыша, расправил плечи.

– Ура! - вскричал янки, увидев ход величиной примерно с печную топку.

– Ничего не сломал, Бертран?..

– Не больно? - бросились к нему одновременно капитан и боцман.

– Ничего! Все в порядке, - отвечал силач, отбрасывая от входа небольшие валуны.

– Прекрасно! Теперь вперед! - провозгласил Артур и собрался уже войти в пещеру.

– Не так прытко, парень, - остановил его капитан Корсон, - нам нужно хоть немного света. А вдруг попадем в какую-нибудь яму!

– Но, капитан, легко сказать - свет. А где его взять?

– Вам нужен свет?.. Сию секунду, - вмешался Жан-Мари.

– Ну да! Ты, наверное, хочешь сказать, что твои ясные глаза осветят нам путь.

– Замолчи, болтун несносный! Ты треплешься за двоих, но твое счастье работаешь за четверых.

Жан-Мари порылся в вещах и вытащил фи гиль.

– Есть у кого-нибудь сухая рубашка?

– У меня сухая, - ответил Ивон, - я ведь все время сидел под навесом.

– Оторви рукав... Хорошо! Теперь возьми нож и изрежь материю как следует.

Пока Ивон потрошил рукав, Жан-Мари взял патрон, зубами вытащил из него пулю, высыпал порох на истерзанный рукав, протянутый ему мальчиком, рядом укрепил фитиль и поджег его с другой стороны. Огонь быстро добежал до пороха, и тряпка загорелась. Отставной сержант оторвал кусок от брезента, свернул его в длинную трубку и поднес к огню. Гудрон воспламенился, сверкнул и загорелся красноватым огнем. Этого было вполне достаточно, чтобы осветить грот.

– Огня хватит на десять минут, - сообщил бретонец, - нам нужно наделать полдюжины таких факелов. Ну, друзья мои, а теперь, кто пойдет первым?

– Я, - тихо отозвался Феликс, взяв из рук Жана-Мари самодельный факел.

Парижанин решительно вступил в темноту пещеры, из глубины которой раздавался нетерпеливый лай собаки. Его спутники с револьверами в руках и саблями наголо последовали за ним, тихо ступая след в след и не произнося ни слова.

Ход расширялся и привел в просторный грот. Даже стен не было видно. Тринадцать человек шли по мельчайшему песку, скрадывавшему шорох шагов. В тишине без конца слышался лай собаки. Уаруку бежал где-то впереди.

Долго петляли и в конце концов вышли к небольшому возвышению. Там среди множества отбросов Феликс заметил совершенно голого человека. Худой, изможденный мужчина лежал ничком. Он поднял на вошедших затуманенный взор.

– Генипа! Мой бедный друг! Боже! В каком ты состоянии! - вскричал Феликс, узнав в этом полумертвом существе Знатока кураре.

– А! Хозяин... - прошептал индеец умирающим голосом. - Ты пришел слишком поздно!

ГЛАВА 10

Нормандец отдает свой неприкосновенный запас. - Голод и жажда. Тяжелое состояние. - Приключения Генипы. - Первые волнения. - Возвращение на золотое поле. - Чужаки. - Добыча началась. - Оживший призрак. Управляющий. - Слепое доверие. - Водка сделала свое дело. - Знаток кураре отвечает за всех. - Каким образом цивилизованные люди разговаривают с дикарями. - В пещере. - Собачий инстинкт. - Клятва мщения. - Заживо замурованы!

При мерцающем свете факела, изобретенного бывшим сержантом, вождь урити сразу узнал своих друзей. У него еле хватило сил, чтобы пожать руки встревоженно склонившимся Бенику и Жану-Мари. Он смог лишь шепнуть:

– Беник!.. Жамали!..

Генипа с трудом улыбнулся Ивону, поддерживавшему его голову.

Пес индейца вернулся. Он тяжело дышал и тыкался в ноги то одному, то другому из новых знакомых, стараясь запомнить их запах, чтобы потом уже никогда ни с кем не спутать.

– Генипа, друг мой, ты слышишь меня? - позвал Феликс. Он сжимал руку краснокожего и с ужасом замечал, что пульса почти нет.

Умирающий лишь глубоко вздохнул и не смог вымолвить ни слова, так велико было его чувство к друзьям и так неумолимо покидали последние силы.

– Он умирает! - вскричал Синий человек. - Неужели мы пришли сюда только для того, чтобы услышать последний вздох!

– Во всяком случае, положение этого бедняги, видимо, незавидное, пробормотал Артур, и голос его, обычно громкий и веселый, показался тихим и нежным. - Если бы можно было дать ему выпить глоток-другой! Так нет! Все фляги пусты.

– Проклятые гуляки! Не могли сохранить чуточку водки на всякий случай.

– У меня, кажется, есть немного, - раздался невыразительный голос нормандца. Он вынул из внутреннего кармана куртки маленький, плоский флакончик, который всегда носил про запас.

– О! Да у него есть заначка, - радостно воскликнул Джим.

– Возьмите, хозяин. - Бертран с тяжелым вздохом протянул Обертену флакончик. - Не стесняйтесь, дайте ему сколько нужно.

Такая самоотверженность дорогого стоит. Ведь для Геркулеса, а он, между нами говоря, любил выпить больше, чем остальные, содержимое флакончика было дороже золота.