Однако Педро был убежден, что страшного эпилога* не будет.

______________

* Эпилог - здесь: конец боя.

Наконец Ивон заметил вдалеке белые блузы и соломенные шляпы. Они приближались, окружая поляну. Солдаты выкрикивали угрозы и потрясали оружием. Но их ружья - и это все знали - часто давали осечки и били мимо цели.

Противник приблизился на триста метров... на двести... на сто пятьдесят...

– Все по местам! - скомандовал юнга.

– Готовы! - отозвались командиры батарей.

– Дядя, дайте один залп, всего один, с первого номера! Огонь!

Беник перерубил один из канатов.

Снаряд вихрем пролетел над поляной и обрушился на головы оторопевших вояк.

Раздались страшные вопли, атака остановилась.

– Попали! - что есть мочи закричал мальчик. - Дядя! Я видел, как упал человек! Точное попадание! Вокруг него собрались другие... Месье Феликс... Жан-Мари... Генипа... Стреляйте!

Три сабли разом опустились на землю, три пружины распрямились, обстрел возобновился. Не успели защитники цитадели прокричать "ура", как зазвучали выстрелы. Пули просвистели над головами. Поляна простреливалась насквозь.

– Ну и пальба, - издевался Беник, - в небо они, что ли, метят?

– А как же малыш? - заволновался Жан-Мари.

– Господи! Я и не подумал! Ивон, как ты там, мальчик мой?

– Все в порядке, дядя!

– Пули-то посвистывают?

– Не громче, чем дрозды!

– Я хочу сменить тебя...

– Нет, я запрещаю!

– Ты запрещаешь мне?.. Ты...

– Я здесь командую и останусь на своем посту! Вам же советую не покидать свой.

– Малыш! А если пуля...

– Дядя! Я матрос. Мы с вами здесь на равных. Вы доверили мне командование... Внимание! Нас атакуют со всех сторон! Стреляйте! Огонь! Генипа! Огонь, дорогой мой!

Четверо мужчин перебегали от одного дерева к другому, только сабли сверкали. Ядра сыпались на солдат, крушили все вокруг.

– Огонь!.. - все кричал наводящий.

И вновь засвистели пули. С дерева, где скрывался Ивон, слетело несколько веток.

– Ах!

Крик болью отозвался в сердцах друзей.

– Ты ранен?.. Ранен?..

– Нет-нет! Ничего. - В голосе мальчика не было ни волнения, ни страха.

Между тем огонь стал ослабевать. К несчастью, остроумное изобретение юнги больше не действовало. Все деревья уже выпрямились, стрелять больше было нечем.

Выдержит ли баррикада?

Индейцы переговаривались, переглядывались, целясь в окружавшие их кусты. Сержант Педро разрядил ружье. Ивон хотел было взорвать порох, у них оставалось немного, но побоялся погубить своих друзей.

Кто посмел бы упрекнуть его?

Он не задумываясь сделал бы это, если б точно знал, что погибнет только один.

– Стоп! - скомандовал подросток. - Не стрелять!

Юный артиллерист был явно смущен, а быть может, просто утомлен. Во всяком случае, в его голосе не слышалось прежней силы и решительности.

В это время у баррикады появился чернокожий солдат. На штыке он нес обрывок белоснежного шифона*, из которого была сшита его форма.

______________

* Шифон - тонкая хлопчатобумажная или шелковая ткань.

Парламентарий.

Педро, узнав приятеля, улыбнулся во весь рот и радостно воскликнул:

– Это ты, Мигель! Привет, дружище!

– Привет, Педро! Что ты здесь делаешь?

– Я? Ничего! А ты?

– Пришел предложить вам мир.

– Мир!.. Что может быть лучше?.. - вмешался в разговор Феликс. - Но только если ваши условия будут приемлемы.

– Боже! Месье Синий человек!

– Да, это я. Собственной персоной. Итак, чего вы хотите?

– Мы предлагаем разойтись. Вы идите своей дорогой, а мы пойдем своей.

– Черт возьми! Да нам большего и не нужно. А кто вас послал?

– Товарищи!

– Что же ваш командир?

– Я командир.

– Постойте, но управляющий...

– Ему размозжило голову.

– Браво!

– У этого изверга не осталось ни одного зуба, сломан нос, он ничего не видит и не произносит ни звука.

– Благодарю за добрую весть, друг мой.

– После него командование принял наш лейтенант. Но того вскоре убило.

– Сожалею.

– Это ничего! Он был из белоручек, все предпочитал делать чужими руками. Пора покончить с офицерами.