— Это была не любовь, а сумасшествие, — огрызнулась она. — Джейн Бригс была чокнутой и любила не меня, а свою мертвую дочь.

— Разве любовь — это не сумасшествие само по себе?

— Вот тут вы удивительно правы, Бенедикт. Оставим это все для ненормальных… О, смотрите! Люси Смолл! Что делает здесь эта мерзавка? Разве она не говорила, что король отстранил её от себя?

В безумном розовом платье Люси медленно расхаживала по дорожке. Горгона вдруг подскочила на месте и вцепилась Траппу в руку.

— Король и его невеста, — прошептала она. — Катятся прямо навстречу Люси. Я сейчас умру от волнения!

— Фу на вашего короля.

Гиацинта лишь отмахнулась.

— Разумеется, Его Величество обезображен после оспы. Но что тут поделать? Свет его величия скрывает мелкие недостатки. Но что за кобыла его невеста!

— Как её имя?

— Нита Бронкс.

— Красавица.

— Вы ведь шутите, да? — рассердилась гематома. — У неё рост как у гренадера, а талия как у бегемота.

— Обожаю крупных женщин.

— Это потому что вы сами медведь… Смотрите, Люси преграждает им дорогу. Сейчас гвардейцы вышвырнут её вон. Что делает это болван?

Король неожиданно выпрыгнул из экипажа, сделав знак своим гвардейцам не приближаться.

У него была фигура отца, и Джонни, если бы выжил, наверняка бы стал столь же коренаст и широкоплеч.

Люси Смолл сказала несколько слов, и Трапп увидел, как сквозь оспины лицо короля побагровело от гнева. От коротко кивнул и снова вернулся в свой экипаж.

Нита Бронкс, рослая серьезная девушка, слишком юная для невесты, наблюдала за этим с невозмутимостью будущей королевы.

— Как интересно, — пробормотала Гиацинта, отодвигаясь дальше в тень. — Хотела бы я знать, что она ему сказала.

— «Дорогой, я жду ребенка», — предположил генерал тонким голосом. — «Любимый, брось эту красавицу и вернись ко мне». «Милый, я нашла в архивах Крауча что-то, чем могу угрожать тебе».

— Не-е-е-е-ет, — протянула гематома восторженно, — вы шутите. Неужели она осмелиться угрожать королю? Да еще вот так… публично?

— А есть чем?

— В этих архивах есть всё.

— Вы разжигаете мое любопытство, дорогая.

Проводив экипаж короля глазами, горгона повернулась к Траппу. Пощекотала травинкой ему подбородок.

— Что вы мне подарите за то, что я покажу вам архивы?

— Вы снова про драгоценности? — её постоянство развеселило генерала.

— Возможно, — Гиацинта закусила нижнюю губу.

— Госпожа соскучилась по бриллиантам?

— Возможно, — травинка коснулась его губ.

Трапп закрыл глаза, чтобы не видеть кокетливого блеска её глаз.

— Ну же, великий генерал Трапп, на что вы готовы ради самого огромного в стране сундука с секретами?

— Бессердечно с вашей стороны так мурлыкать.

— Как это может быть, чтобы самый бесчувственный чурбан этой страны обвинял меня в бессердечности?

— Я-то чурбан? — удивился Трапп.

— Вы ничем не лучше меня, Бенедикт, — вспылила гематома. — Бросили девушку у алтаря, а сами поехали развлекаться с Розвеллом. Мне Паркер рассказал, пока вы кутили. Да вы и меня на четверо суток оставили, хотя и обещали всегда защищать! А Оливия? Мы прицепились к её кортежу, женщина очень рисковала ради вас, а вы что? Одна ночь любви на постоялом дворе, и поминай как звали.

— Вы ведете список моих прегрешений, дорогая?

— Это…

— Цинни? — раздался изумленный женский голос за их спиной.

Люси Смолл вдруг закричала:

— Стража! Стража! Я поймала преступника, — и навалившись на горгону, как взбесившийся розовый куст, пропыхтела в лицо Траппу: — Бегите, мой герой, я её задержу!

Сидя на кушетке посреди борделя, горгона монотонно ругалась.

— Вы упрямый, грубый, невыносимый, толстокожий медведь… Перестаньте, наконец, улыбаться!

— Я не могу, — честно ответил Трапп.

— Да не возвращалась я за вами!

— Отлично вернулись. Вы уже драпали из парка, когда увидели, что меня окружила охрана, и вернулись за мной.

— Ничего подобного! — гематома едва не ревела от досады.

Трапп налил себе вина и с удовольствием подтвердил:

— Поняв, что одному мне не выбраться, вы вернулись за мной и помогли мне бежать. Дорогая, сегодня вы спасли мою жизнь.

— И что? — выкрикнула она сердито. — Можно подумать, у вас нет недостатков!