«Доигралась? Решила, что тебе по силам манипулировать темным?! Какого черта, ты вообще полезла в беседу, которую психологически не тянешь?!» — заорал мой внутренний голос.

— С чего ты решила, что Мулоус была «иной»? — выдавил Шампус, и в этот момент наши энергии уперлись друг в друга — энергия эфира воспротивилась пропускать через себя его темную энергию. Меня обдало жаром, и тут же накрыло волной слабости. И только БегГар не позволил мне рухнуть к его ногам.

— Зачем ты сопротивляешься? — обжигая своим дыханием мои губы, усмехнулся Шампус. — Мы законные супруги, но ты даже на энергетическом плане не пытаешься остановить вражду. Успокой свой разум и впусти меня в свое сердце. Я буду нежно беречь время, отпущенное тебе, как смертной, и…

— Беречь?.. С каждым прикосновением вы крадете у меня годы жизни… — сказала я, переходя на шепот.

Я смотрела в его пронизывающие душу глаза, и отчаянно пыталась понять, что его сдерживает? Сейчас я для него глоток свежего воздуха, новая песня… Так что мешает ему прямо сейчас сломить мою волю и напоить свое тело чистой и бездонной энергией? Неужели то, что я смертна?.. Чушь! Сколько таких как я, красивых и молодых, умирали в его объятиях? Так почему же сейчас он так бережет именно мою жизнь?

— Я верю, что ваш дворец может стать для меня убежищем, которого я так долго искала, и если вы дадите мне время, то, возможно, и ваши объятия перестанут внушать мне страх…

— Ты не сможешь отказаться.

— Нет, но…

— Идем…

Мы миновали серебряные ограждения тренировочной площадки, на которой уже собралась пестрая толпа знати. Взгляд сразу приковал традиционный помост, по всей видимости, выстроенный здесь всего за ночь. Следовать за королем вмиг расхотелось, но я шла, сосредоточив все свое внимание на царственной осанке и строгом, невозмутимом выражении лица, что давалось с трудом.

Господа, которых Шампус грамотно подобрал на ключевые посты, склоняли головы, дамы опускались в изящном реверансе. Их одежды блестели в утреннем свете, а лица светились бесконечно нежной и притягательной красотой. Вот только я уже знала, что эту красоту, скрывающую морщины, пигментные пятна и прочие неровности кожи, дарили им «молодильные» амулеты. Морок идеально срывал их возраст за очаровательной иллюзией. Таким образом, лица «красавиц» имели два слоя — нижний, подчас отталкивающий, не буду говорить насколько, и верхний — молодой, яркий, облачно нежный. Мы поднялись на невысокую трибуну и под белоснежным балдахином удобно устроились на резных сиденьях. Шампус жестом призвал гостей следовать его примеру. Подчиняясь негласным правилам, без всякой сутолоки мужчины и их спутницы, стали занимать отведенные им места, оставляя слуг стоять за своими спинами.

Четыре мага и мечник богатырского вида вывели заключенного. Сутулый и небрежно одетый старик, закованный в кандалы, едва переставлял ноги. Его волосы слиплись от пота, а ногти почернели от грязи. Сухие губы растрескались. В заключенном я не сразу узнала командора. Аристократы тоже до последнего не догадывались, на чью казнь они пришли. Дело в том, что командор пользовался огромным авторитетом, и имел немалые заслуги перед королевством, он был отменным воином и выдающимся магом, который, ко всему прочему, принадлежал еще к древнему роду. И сейчас на лицах знати читалось непонимание происходящего.

Казнь командора не стала для меня такой уж неожиданностью, ведь я знала, что именно так все и будет. А вот с чем мне было действительно сложно смириться, что маг с такой военной выдержкой, сильным характером, свободный от предрассудков, неподкупный и исключительно трудолюбивый, превратился в… тусклое, безвольное существо.

Неужели ожидание своей смерти настолько его подкосило? Нет, этого просто не может быть! Командор должен был понимать, что день расплаты неминуем. Он знал цену! Тогда почему сейчас каждый шаг дается ему так тяжело, словно он несет на плечах чувство большой утраты?

Беда миновала Ликерию — она осталась жива!

В этот момент командор бросил на меня испепеляющий взгляд.

Нехорошее предчувствие сдавило мое сердце. Мысли лихорадочно заметались в голове, в одно мгновение растворив маску невозмутимости.

— Лика? Она в порядке? — срывающимся голосом спросила я Шампуса.

— Почему ты в этом сомневаешься?

— Я…

— Случись что с Ликерией, разве ты сидела бы здесь?

Действительно, если верить моей лживой клятве, то «случись что с Ликерией» и я бы незамедлительно попала в храм Змеерогого.

— Вы правы, мои опасения напрасны.

Я видела все, что происходит на помосте. Видела, как молодой страж опустил руку на плечо командора, но стоило губам Хонора шевельнуться, как он сделал шаг в сторону. Не отрывая от меня глаз, командор встал на колени, отдавая себя во власть палача. Мечник громогласно зачитал приговор, обвиняющий Хонора Ригхеста в заговоре против короны, занес меч и выполнил свою работу. Чисто и быстро.

«Слишком быстро», — подумала я.

Безусловно, лишение человека жизни — ужасное зрелище, которое я, в силу сложившихся обстоятельств, считала неотъемлемой частью окружающего меня мира. Может, по этой причине у меня и не возникло сильных эмоций, отключающих разум, а может, потому, что все мои мысли были о Ликерии. Я беспокоилась за ее жизнь, отчетливо понимая, что от Шампуса можно ожидать всего.