Риана снова подняла веки, разглядывая оплетённые плющом колонны. Под ногами расстилались клумбы с фиалками и нарциссами, лилиями и ирисами. Однако не укрылось от глаз Рианы и то, что кипарисов и платанов давно не касались ножницы садовника, а роскошные цветы перемежались сорняками.

Риана снова прикрыла глаза, но теперь уже для того, чтобы определить направление. Покои Цебитара находились справа, вход в них укрывала одна из колоннад.

Риана спустилась, прошла по усыпанным гравием дорожкам и бесшумно, как ей казалось, отворила дверь.

Однако стоило пересечь порог и посмотреть в сторону кровати, как Риана встретилась с тяжёлым немигающим взглядом Цебитара.

Высокая кровать с тяжёлым пологом стояла в глубокой нише в стене, так что к ней можно было подобраться только с одной стороны. Расшитое серебром покрывало с яркими пурпурными, лазурными и жёлтыми полосами было отброшено в сторону и частично сползло на мозаичный пол. Множество подушек лежали тут и там. Стену с окном, смотревшим на океан, прикрывали густо драпированные бархатные шторы.

В углу, на столике с резными ножками в виде звериных лап, каких в этом помещении было множество, стоял мраморный бюст. Лицо мужчины, которого он изображал, походило на Маркуса, но высокие скулы и впалые щёки делали его заметно старше на вид.

Риана не была уверена, какая реакция последует за её дерзким проникновением. Однако показалось, что она должна что-то сказать. И она произнесла:

– Спишь с открытыми глазами?

Она бы не удивилась, если бы даэв, сорвавшись с места, вскочил и ударил её. Впрочем, Риана рассчитывала, что тот ещё не до конца проснулся, и это дало бы ей шанс ускользнуть.

Цебитар даже не шевельнулся.

– Да, – сказал он равнодушным и твёрдым голосом.

Затем плавно и неторопливо, как ленивый объевшийся чёрный кот, приподнялся на подушках и провёл рукой по растрёпанным волосам. Риана заметила, что Маркус одет так же, как она – в одну только свободную батистовую сорочку и кожаные брюки, только его штаны были чёрными и чуть меньше изношены. Лицо патриция выглядело скорее усталым, чем невыспавшимся.

Маркус встал и подошёл к столу. Риана увидела, что стол ломится от яств и накрыт на двоих.

– Клемента сегодня не пришла, – сказал патриций медленно. Он прикрыл глаза и отвернулся от стола. Маркуса мутило. Ему вполне хватило долгого рабочего дня и вечера в обществе императрицы Клавдии, чтобы чувствовать себя вымотанным и разбитым. Никакие валькирии сейчас ему были не нужны. Он уже не знал, зачем решил купить эту гладиаторшу и что собирается с ней делать. И, самое главное, Маркус не хотел думать об этом прямо сейчас.

И в то же время мысль о том, что остаток этого долгого осеннего вечера он проведёт в одиночестве, пробуждала в патриции неясную тоску.

– Садись, – сказал он, кивнув на один из стульев.

Риана посмотрела на стол, уставленный блюдами с мясом, рыбой, свежими и маринованными овощами. Она не помнила, когда видела еду последний раз, но прекрасно понимала, что нужно быть осторожнее. Один вид всех этих яств – красиво сервированных и лежащих на столе, не в пример всему тому, что она ела последние годы – вызывал у неё едва сдерживаемое желание наброситься на это всё, не дожидаясь разрешения Маркуса. И всё же Риана остановилась в отдалении, скрестила руки на груди и спросила:

– Предполагается, что я буду тебя развлекать?

– Предполагается… – медленно и задумчиво повторил патриций, а затем произошло то, чего Риана ждала с того момента, как вошла в комнату.

Маркус молниеносно подхватил кнут, брошенный на кресле, и ударил им туда, где должна была стоять Риана.

Только потому, что валькирия ждала этого с самого начала, она успела отскочить и, перекувырнувшись, оказаться около стола. Она схватила нож, лежавший возле тарелки Маркуса и, зигзагами уходя от ударов кнута, следовавшими один за другим, в три скачка оказалась около патриция. Если бы её левая рука работала чуть лучше, возможно, она бы выбила ею кнут из рук Цебитара и всадила нож в открытое в разрезе рубахи горло. Однако вместо этого валькирия обнаружила, что, отбросив кнут в сторону, Маркус перехватил её удар, а свободной рукой развернул валькирию спиной к себе.

Пока Риана молча пыталась вырваться, Маркус произнёс:

– Отлично.

И спокойствие его голоса внезапно передалось пленнице, будто ледяная вода, смывающая ярость и безумие, застилавшие глаза. Риана расслабила руку, подчиняясь воле даэва, и тот тут же её отпустил.

– Я, кажется, придумал, для чего ты мне пригодишься. Садись, и я расскажу.

Патриций выпустил пленницу, и Риана инстинктивно сделала шаг в сторону, на ходу поворачиваясь к нему. Она понимала, что бой проигран, но побороть привычки, выработанные годами обучения, не могла.