– Вот соберу скудные пожитки, косу переплету и в путь… – я удивленно моргнула.

Ко мне подлетело нечто необъяснимо прекрасное. Пленив взор колдовским сиянием, алые капельки затанцевали, не зная покоя. Протянув палец, я неожиданно резко одернула руку. Такому явлению должна быть причина. Это не магия четырех стихий, это…

Вылетев из заводи, словно пыль из раздутых ноздрей разъяренного буйвола, я на ходу сдернула с ветки сухое белье и заскочила за дерево. Вжавшись в ствол всем телом, набросила на себя полог коры. Ведомые черной магией капли крови настигли меня и утонули вместе со мной за ширмой. Мне осталось лишь метнуть иллюзию ярких огоньков на другую сторону реки с каменистыми берегами и коварным течением. Осознание того, как сильно я ошиблась, ударило по нервам. Каким безумцем нужно быть, чтобы с бурлящей рекой мериться силой? Да разве я смогла бы туда попасть?

Но что-либо менять было поздно, вдали послышался топот копыт и в одно мгновение с исчезающими на берегу следами моих ног, на горизонте показался всадник.

Бока вороного ходили ходуном. Конь с силой выталкивал из легких воздух, после мучительно делал довыдох. Рот его был абсолютно сухой, а вот шкура обливалась ручьями пота. Казалось, сделай он еще шаг и свалится замертво.

Бросив повод и спрыгнув с коня, Лег разворошил носком засыпанный пеплом костер, рядом вытряс сумку.

Понимая, что Келлах разгадал тайну моего дара, я с ужасом наблюдала, как он изучает место моего ночлега.

Келлах подошел к заводи, присел на корточки и очертил пальцами вдавленный в грязь отпечаток моей ступни.

Выходила я левее, и сейчас эти следы были скрыты иллюзией.

Лег бросил взгляд на едва различимые капельки красного цвета, пляшущие вдали, и нахмурился. Могла же я переоценить свои силы, не справиться с течением и утонуть? Решила покинуть мутную заводь, чтобы в чистой воде омыть тело, как была подхвачена бурным потоком и закручена в страстном и смертельном танце. Откуда ему знать, что плаваю я как камень и дальше чем по колено в жизни не зайду?

Келлах дотронулся ладонью до ствола старого дерева, буквально, в нескольких дюймах от моего носа, на самой границе иллюзии. Я задержала дыхание. Не знаю, на что я рассчитывала, может на то, что сейчас он вскочит на коня и вернется вниз по течению в поисках трупа или повернет… обратно? Но о том, что он направит вороного в кипящую гневом пасть реки я и мечтать не могла.

Треснувшие копыта ударили по воде. Переступы вороного сопровождались хаотичными всплесками, сверкающими в лучах предрассветного солнца.

От нежданного счастья я едва себя не выдала, с шумом вобрав в легкие воздух. Сквозь марево иллюзии я напряженно следила за каждым шагом вороного, пока он не погрузился в пучину по самую морду. Вода била в ноздри, накрывала с головой. Обжигая холодом, гасила силу и смиряла волю животного.

От всей души я молила духов принять и навеки-вечные спрятать в своих черных глубинах всадника… а заодно и скотину – чтоб не мучилась.

Коротко припомнилось, как я спорила с Яспером, доказывая самоуверенному мальчишке, что мертвые душой – это чудовища, обладающие безграничной силой, способной стирать целые поселения с лица земли.

«У каждого мага есть предел и каждого можно уничтожить», – упрямо твердил Яспер.

«Как же ты не понимаешь, они неуязвимы!» – злилась я.

Надо мной смеялись и поясняли словно ребенку, что у всех есть слабые места, нужно лишь их отыскать.

Келлах был наделен страшной силой. Полпути за спиной, конь задыхается, сгорает, но упрямо рвется к берегу, где алые огоньки зависли в воздухе, как приклеенные. Опомнившись, я пустила иллюзию вниз по течению, куда хватило взгляда.

Река отступила, забрав с собой последние силы. Вороной исчерпал свой резерв: ноги его тряслись, из ноздрей хлестала вода вместе с кровью. Едва почувствовав твердую землю, конь рухнул. Лег соскочил на камни. Даже не взглянув на умирающее в муках животное, развернулся и поспешил за танцующими капельками, будто и не было никакого противостояния стихии.

Как такое возможно?

Когда угроза миновала, ствол дерева существенно отощал. Иллюзия исчезла. Нервно моргнув, я только сейчас заметила, как была напряжена и как побелевшие пальцы впились в морщинистую кору. С усилием их отцепив, я натянула белье, схватила свои вещи и попятилась к тропе. Ступив на нее, прибавила шаг, позабыв про все на свете, поражаясь и радуясь – мне снова удалось избежать смерти. Удалось! И если бы не дрянь, светящаяся красным, что последовала за мной… Зато теперь я знаю, насколько важна моя кровь и как она опасна в чужих руках.

Лег промахнулся… дважды! Может, Яспер прав и ни какие они не всесильные?!

От слепящего ликования стало дурно. Мысленно влепив себе пощечину, я успокоилась. Последнее, что мне хотелось – это проверять себя на прочность в третий раз.

Чем ярче светило солнце, тем бледнее становились витающие вокруг меня кровавые огоньки. Стоило светилу войти в зенит, как они и вовсе пропали, не оставив и следа.

В скором времени напомнили о себе насущные проблемы, сведя на нет восторг такого прекрасного утра. Кожа в местах укусов нестерпимо болела и я изо всех сил сдерживала себя, чтобы не начать раздирать ее снова. Баклажка опустела на две трети, в то время как тропа все дальше уводила меня от реки, петляя между лугами.