Незнакомец продолжал что-то говорить, но улыбаться перестал, и голос его стал требовательным.

Мозг Чармиан усиленно работал: кто этот человек, можно ли ему довериться? По-видимому, он не из банды гоминдановца, но не может ли он оказаться шпионом Усмана? Чармиан решила рискнуть.

– Мана Абдурахман… – сказала она, вспомнив несколько уйгурских слов, и вопросительно посмотрела на мужчину. Тот удивленно поднял брови. Он ткнул себя рукой в грудь и назвал имя разведчика, но девушка так и не могла понять, кто перед ней: сам Абдурахман или один из его людей.

Он взял ее за руку, и дважды она заметила выражение тревоги в его глазах.

– Орада Ла Лоу бар вэ америкэн (там находится Ла Лоу и американец), – отчетливо выговорила Чармиан и указала в сторону лагеря.

– Ла Лоу? – глаза незнакомца вспыхнули.

Чармиан вырвала из записной книжки листок и быстро начертила на нем маршрут движения банды.

– Бу Абдурахман ичин (это для Абдурахмана), – старательно выговорила она, протягивая ему листок.

Он стремительно пошел в сторону, сделав ей знак следовать за ним. Скоро они вошли в сложенную из камня хижину.

– Мен Абдурахман (я – Абдурахман), – он крепко пожал девушке руку. – Рахмат, бююк рахмат (спасибо, большое спасибо). – Он подошел к столику в углу, снял клеенку с портативной рации. Беззвучно шевеля губами, работал ключом, потом замер в ожидании. Рация снова заработала – связь установлена.

– Рахмат, – еще раз сердечно сказал он, приложив руку к сердцу.

Чармиан взяла свое ружье и вышла. Когда она возвратилась в лагерь, там все было в движении – банда трогалась в последний переход.

Черные птицы стремительно промчались под стоящем в зените солнцем – багровые взрывы потрясли степь. Вслед за бомбардировщиками пришла волна китайских пятизвездных штурмовиков – пушки и пулеметы били сверху.

Всего, чего угодно, но этого Каррайт не ожидал. Ла Лоу собрал часть своих людей и помчался с ними назад, он надеялся, встретив прошедший недавно отряд красных, с боем проложить себе дорогу. Но поздно: стальной шквал бушевал, перемешанная с кровью земля черными фонтанами поднималась к небу.

Каррайт понял, что он остался один: «ботаники» бежали в предгорья, и старый шпион знал – через час-два их выловят. Он вскочил в седло и поскакал обратно. Топографические карты, бинокль, шляпа остались на месте, Каррайт забыл о них. Трупы бандитов валялись везде, сзади осталось распростертое тело Ла Лоу. Каррайт спешил к самолету. Справа от предгорья показался отряд уйгурской конницы. С губ Каррайта сорвалось проклятье, и он помчался еще быстрее. Но счастье изменило ему – пуля с одной из ближних гор ударила ему в голову, и он упал. Чармиан казалось, что она видит там, на скале, Абдурахмана с винтовкой в руках. Она тоже мчалась вперед, к спрятанному самолету, чтобы поскорее добраться до военной базы и помочь Эрлу Тэйлору. Ее никто не преследовал. Впереди была тишина.

Майор Проценко догнал экспедицию через несколько переходов. Он старался держаться, как всегда, спокойно, по Русаков видел, что майор нервничает, и было отчего: Акопян выведен из строя, Садык погиб, в горах оказались бандиты… Харламов приказал Процеико немедленно присоединиться к группе Ясного – бандой займется он сам. Майору предстояло решать сложную задачу с несколькими неизвестными.

Прибыв в лагерь, он в первую очередь побеседовал с Женей Громовой. Она уже совершенно оправилась от потрясения, вызванного падением в трещину и гибелью проводника.

Но ничего нового Женя не могла рассказать. Они втроем бросились ей на помощь: Садык, Муса и Камзолов, и когда уже вытащили ее на снег, Женя увидела, как Садык свалился в ледовую бездну, – по-видимому, он оступился. Странным казались два обстоятельства: Садык, такой опытный альпинист, не сумел сделать того, что удалось Жене: зацепиться за выступы в трещине и удержаться; и затем, он почему-то ни разу не крикнул, не позвал на помощь. Впрочем, Камзолов утверждал, что вскрикнуть Садык успел. Женя просто не слышала. Проценко нервничал: подозревать Камзолова в убийстве проводника не было оснований. К тому же трудно было предположить, что он и Муса расправились с Садыком на глазах Жени. Если бы они хотели уничтожить Садыка, зачем, в таком случае, они стали бы спасать девушку, ведь она могла свидетельствовать против них.

Во второй половине дня экспедиция вступила в глубокое ущелье, густо заросшее тянь-шаньской елью и арчой. Русаков внимательно наблюдал за шедшим впереди проводником Мусой.

В ущелье – душная сырость и полумрак. Высоко-высоко над головой виднеется узкая полоска неба, на вершинах скал бьется яркое пламя идущего к западу солнца.

– Где мы? – спросил Ясный проводника. – Что это за местность?

– «Черная пасть», – торжественно пояснил Муса. Русаков почувствовал, как все в нем напряглось до предела.