И вот чего не ждала, так это того, что Артемьев рассмеётся. Громко. Как говорится, от души. Я растерялась. Вот правда.

– Кажется, я начинаю понимать, что вы имели в виду, говоря о том, что можете найти к каждому подход, - выдал странную фразу и направился на выход.
– Прошу, - махнул рукой в сторону коридора, открыв дверь, пропуская меня вперёд.

– Спасибо, - пробормотала я, чувствуя себя крайне глупо, и поспешила покинуть кабинет директора.

– Боюсь только, что ваша харизматичность не поможет вам при общении с моей дочерью, - вздохнул устало он, следуя за мной по пустым коридорам.

До окончания очередного урока оставалась минуть десять.

– Она не любит женщин, особенно, красивых и пользующихся успехом, - продолжил пояснять.
– Её мать… - замолчал ненадолго, нахмурившись.
– Она нас бросила, когда Елене было пятнадцать. Ушла к другому. Завела с ним новую семью. Елена так и не простила ей этого. Всё это переросло в то, что дочь воспринимает всех врагами. Я пытался переубедить. Даже стал встречаться с… новыми женщинами. Пытался показать, что не все они плохие, но в итоге только усугубил ситуацию. Нет, учится Елена хорошо, - заверил меня.
– Но вот поведение оставляет желать лучшего. Она часто огрызается. И может отомстить ненароком. Я это говорю, не потому что жалуюсь, - совсем помрачнел.
– Просто хочу, чтобы вы понимали и знали, чего стоит ожидать от неё. В общем, я и согласился возглавить эту школу, надеясь, что смена обстановки и людей, которые не знают о её прошлом, поможет хоть немного ей расслабиться. Может, друзей, наконец, заведёт.

– Мне жаль, - отозвалась я негромко.
– Я постараюсь помочь, но сами понимаете… Невозможно кому-то помочь, если человек сам этого не желает.

– Я знаю, - кивнул Георгий Борисович.
– Психолог сказал тоже самое. Елена так и не заговорила с ним ни на одном из десяти посещений. Вообще старательно избегает упоминаний о матери. А если настаивать, огрызается и хуже.

– Печально это всё, конечно. Но думаю, мы что-нибудь придумаем, - приободряюще улыбнулась ему.
– Скажите, а можно узнать, почему вы уволили Писареву?
– свернула на лестницу и стала спускаться на свой второй этаж.

– Я?
– изумился мужчина.
– Я никого не увольнял. В конце концов, с чего мне это делать, если я даже ещё не видел её в действии? Я конечно, суровый директор и, возможно, излишне строгий, но сужу обо всех по справедливости. И даже даю шанс на исправление ошибок. А с чего вы решили, что я уволил эту милую старушку?
– улыбнулся.

Да так обезоруживающе, что не смогла не улыбнуться в ответ.

– Да так… слухи прошли по школе, - ответила обтекаемо.

– Нет, - покачал Артемьев головой.
– Всё-таки женские сплетни меня иной раз убивают. Вот честно, - проворчал недовольно.
– Видимо, кто-то увидел, что Валерия Тимуровна уходила от меня со слезами, вот и решили. Я же просто был излишне строг, из-за чего старушка перенервничала и расплакалась как результат. Ну, я и отпустил её домой. Мало ли, давление ещё поднимется от переживаний. Слишком уж она у вас впечатлительная, - смешно поморщился, как нашкодивший ребёнок.
– К тому же статистика успеваемости по её предмету довольно неплохая.
– перешёл к оценке качеств.
– Зачем мне увольнять хорошего педагога? Я присутствовал на первом уроке у неё. И мне понравилась её манера обучения. Я так понял, вы с ней довольно креативны в подходе к ученикам. И знаете, мне это нравится. Консервативность, конечно, хорошо, но иногда очень мешает увидеть учителю потенциал ученика.

– Вот полностью с вами согласна, - поддержала его.

Дальнейший день прошёл вполне себе хорошо. Даже замечательно. Наш директор действительно присутствовал на уроке шестиклассников. Последние хоть и нервничали и постоянно зажимались, не решаясь активничать, как обычно, но всё же вели себя достойно. И даже почти не сбивались в ответах при устном опросе.

А вот с Леной, к сожалению, дела обстояли куда хуже.

Когда Гергий Борисович описывал ситуацию с девушкой, я не предполагала, что всё так плохо. Но уже на следующий день убедилась в обратном.

Дело было во время завтрака.

Я и Дан всегда садились так, чтобы хорошо видеть друг друга, в то время как остальному преподавательскому составу разглядеть весь столик 11"А" было проблематично из-за толстой колонны перед ним. Именно этим преимуществом мы и пользовались. Так что происходящее имела счастье наблюдать я одна. Ну, или не совсем одна.

– Кто такая?
– раздался неожиданно над головой голос Артёма.

Друг уселся рядом со мной, с интересом глядя на белокурую девушку.

– Новенькая, - хмуро пояснила ему.
– Дочка директора. Сложная девица.

– Оу… - только и протянул тот.
– На Дана нацелилась?

Елена действительно сидела сейчас рядом с Даном.

– Нет. Как я поняла, она вообще не жаждет ни с кем общаться, - припомнила рассказ её отца.
– Меня наш директор попросил приглядеть за ней. Надеется, что я или ещё кто-нибудь смогут найти к ней подход. От них мать ушла несколько лет назад. Девочка так и не смирилась, - выдала краткую версию событий, не став вдаваться в подробности.

– Понятно, - протянул задумчиво Акимов.
– Ну, удачи тебе, - хмыкнул, наблюдая, как к уходящей из столовой Елене с подносом в руках подошли двое парней из параллельного класса.

Уж не знаю, что те сказали, но Артемьева неожиданно ласково улыбнулась и согласно кивнула, а после будто бы нечаянно опрокинула на них поднос с недоеденным обедом. Одному запачкала рубашку супом, а второму на брюки пролился чай из упавшего стакана. Пятно расплылось так, что создалось ощущение, будто мальчишка не добежал до туалета.