– У тебя ведь нет никаких пугающих тату, да? – напрямую спросила Бренна. – Нет непристойных сексуальных сценок или расистских символов, или чего-то в этом роде?

Роум фыркнул.

– Черт, нет.

– Думаю, нам нужны доказательства, – проговорила Бренна и подошла к Элизе, дружески толкнув ту локтем. – Верно, Элиза?

Слабый писк, который должен был означать согласие, вырвался из ее рта.

Роум посмотрел на нее.

– Это было «да»?

Девушка посмотрела на Бренну с безмолвной просьбой. Но так как с ее стороны не было никакой помощи, Элиза снова посмотрела на Роума.

– Эм... Хорошо?

– Тогда ладно, – парень потянулся к своей приталенной рубашке, вытащил ее из брюк и стащил через голову.

Элиза онемела от вида этого парня без рубашки. Широкие, мускулистые плечи, красиво очерченная грудь и четко выраженные кубики пресса. Огромные линии, покрывающие его грудь, начинались от ключицы и шли под грудной мышцей. Черепа, ножи и другие символы замысловато сплетались между собой. Смотрелось необычно, и Элиза была очарована этим. И им самим.

– Хм-м-м. Не знаю, не слишком ли это для фото. Что ты думаешь, Элиза? – Бренна повернулась к ней.

– Красиво, – мягко ответила Элиза, все еще рассматривая татуировки.

Они сами по себе, переплетение линий, были произведением искусства. Тату на груди перетекали даже в ту, что покрывала руку мужчины, так что казалось, будто он надел вторую кожу поверх собственной. Рисунки создавали с максимальной тщательностью – это было так очевидно. Элиза захотела пробежаться пальчиками по татуировкам и горячей коже, которую они покрывали. Захотела восхититься, почувствовав их на ощупь.

А потом она осознала, что вслух назвала его красивым. Лицо вспыхнуло, и девушка невольно отступила назад.

– Я, эм, должна настроить оборудование, – объяснила она Бренне. – Он не обязан этого делать, если не хочет.

Прежде чем Элиза услышала ответ Роума, девушка схватила сумку с оборудованием для съемки и поспешила скрыться за дверью.

«Как унизительно!» Часть ее молилась, чтобы Роум решил, будто он слишком занят, чтобы валять дурака с этой фотосессией. Другая часть хотела сделать снимки такого прекрасного мужчины, чтобы она могла наслаждаться ими в свободное время. Это было бы почти так же хорошо, как настоящий мужчина. Почти.

***

– Боже, вот была бы у меня твоя работа, – обратилась Бренна к Бет Энн.

Она сидела на шезлонге в широкополой шляпе и потягивала через соломинку маргариту домашнего приготовления.

Рядом с ней тоже в шезлонге и такой же шляпе Миранда пригубила свое пиво, ее взгляд был направлен вперед.

– А мне не нужна ее работа. Я люблю наблюдать.

Бет Энн ухмыльнулась и, наклонив голову, разглядывала стоящего перед ней мужчину.

– Как думаешь, нам нужно больше грязи или тумана?

– Больше грязи, – сказала Бренна. – Детка любит грязных. Ар-р-р.

– Я голосую за туман, – вмешалась Миранда, подняв бутылку с пивом.

– А я имею право голоса? – спросил Роум. Он стоял рядом с Бет Энн среди деревьев, на каменистом островке за домиком.

На нем не было рубашки, а лицо, шея и одно плечо были забрызганы грязью. Мужчина надел штаны военной расцветки и армейские ботинки. Под глазами выведены две черные линии.

– Никто не голосует, – сказала Бренна. – Ты просто холст, которому уготовано великое будущее.

Роум фыркнул.

Бет Энн еще мгновение рассматривала его, а потом брызнула еще одним небольшим облачком тумана.

– Я думаю, что отблеск татуировок – это отличный ход. Что ты думаешь, Элиза?

– Не перебарщивайте с туманом, – мягко произнесла Элиза.

Девушка наклонилась к штативу для камеры, регулируя настройки, а потом двинулась туда, где стояла Бет Энн. Она взяла руку Роума и осторожно положила ее на бедро, чуть ниже ремня. Затем она поправила его пальцы, отошла, оценила позу и снова подошла.

– Какие-то проблемы? – спросила Миранда.

– Он как деревянный, – нахмурилась Элиза, уставившись на его руки.

Миранда захихикала.

Элиза отскочила, покраснела и отшатнулась назад.

– Я не то имела в виду. Я... я... с ним все прекрасно.

– Я бы тоже так сказала, – прокомментировала Бренна. – И снова ар-р-р-р.

Элиза еще раз стрельнула в нее смущенным взглядом и вернулась к своей камере. Девушка ничего не сказала, только ее волосы закрыли лицо, как будто она могла спрятаться за стеной длинных, темных локонов.