И, что самое главное – не жалею ведь. Пока с ним и его семейкой всё хорошо, я буду считать спасение принца более чем верным решением.

– Только вот… – пробубнила девушка. – «Он приёмный».

– А?

– «Эдгар мне не родной. Грубо говоря, я его украла».

– И-и-и… зачем?

– «Он умирал. Я была в третьем круге и своими глазами видела его семью. Поверь, уж лучше жить с одинокой девушкой, у которой долгов больше дохода, нежели с родителями, где мать работает шлюхой прямо в доме и каждый день терпит избиение и изнасилование мужа», – Фиалка отпила из кружки. – «И знаешь что? Они всё ещё живут вместе. Жена не ушла – её сдабривают подарки любимого», – она на секунду задумалась. – «А знаешь, чего оказалось достаточно, чтобы растопить девичье сердце?»

– Откуда ж…

– «Очередная доза наркоты, купленная на её же деньги», – девушка вздохнула. – «Теперь понимаешь, зачем я его украла? Просто взяла и унесла плачущего от голода ребёнка, пока родители блевали в луже собственного дерьма», – она отклонилась на спинку стула. – «Вот так»

– Что-ж… – я призадумался. – Теперь понятно. Но на самом деле, я бы в любом случае ничего против не сказал. Если ты решила так сделать, то, наверное, это правильно. Я тебе полностью доверяю.

– Спасибо, – кивнула девушка. – «Я житель второго круга. Если узнают, что у меня ребёнок, то его отправят в детдом третьего».

– Лучше оставь, – тут же ответил я.

– И я о том же.

Вновь повисло молчание. Каждый обдумывал услышанное.

– Что ж, не такие уж мы и разные, – наконец прерываю я тишину.

У неё Эдгар, у меня Адам и безымянная девочка. Два сапога пара, видимо.

– А? – поднимает она голову. – Ты о чём?

– Да так. Мысли вслух. Ты лучше скажи, какого чёрта я проснулся у тебя на кровати?

– А ты против?

– Не сказать, чтобы против… – почесал я затылок. – Но вопросы это вызывает.

– «Дорогой, это было нечто. Ты просто великолепен в постели. Теперь у меня язык не повернётся тебя котёнком назвать».

– Великолепен в трусах, штанах и ботинках? Великолепно храплю? Ну, наверное, тебе виднее.

– Тфу ты. Хоть бы подыграл. Я ему вон чё, а он мне вон чё. Чтоб ты знал, дорогой, мы всё ещё на свидании, ага?

– Вайолет… – я вздохнул. – Я, конечно, не против подхватить твоё игривое настроение и, более того, не против посмотреть, чем это всё закончится, но есть две проблемки. А – тут ребёнок. Б – я, твою мать, ослеп!

– Ч-что?

– Я не вижу твоего лица, не чувствую конечностей и мне с трудом удаётся ровно сидеть. Ты не представляешь, что сейчас творится с моим телом.

Я не стал дальше рассказывать, но проблем куда больше, нежели простое онемение тела.

Чтобы дышать, мне нужно отдать соответствующую команду. Чтобы моргнуть – тоже.

А чтобы не обмочиться, нужно каждое мгновение отдавать себе отчёт, что ты сдерживаешь мочевой пузырь.

Все операции, которые раньше принимало на себя подсознание, я теперь делаю самостоятельно.

– П-прости, я не зна… – Вайолет едва не подскочила, чтобы ко мне подбежать.

– Не стоит, – поднимаю руку. – Всё в порядке. Мне не больно и не тяжело, однако, такое состояние оставлять нельзя. Как минимум потому, что я даже не представляю, чем оно вызвано. Я не помню ничего, что происходило после посещения кафе. И поэтому, пожалуйста, расскажи всё, что знаешь.

– Вообще ничего? – понизила тон девушка. – Даже… – она прервалась. – Ладно, слушай.

История не заняла много времени.

Сразу после кафе до меня домогались, согласно уговору – рассказывая этот момент, к слову, Вайолет улыбалась, что не могло не вызывать у меня радость – затем спуск к похабным львам и стрельба у аттракциончика. Затем последовала отключка, лечение у Эйнштейна и решение о перевозке меня в дом Фиалки.

Почему именно к ней? Без понятия. Но, видимо, так надо.

– Ты, конечно, вёл себя странно, но… – Фиалка тщательно обдумывала каждое слово. – Но ничего, о чём можно было бы переживать. Просто немного медлил с ответами, но в целом, твоё поведение не сильно-то и отличалось от прежнего, – она вновь призадумалась. – Разве что…

– М?

– Да нет, ничего. Просто во время стрельбы ты всякую ахинею нёс.

– Какую же?

– Да о всяком. Неразборчивый бред.

– Что ж, возможно. Прости, если я там что-то не то говорил. Вообще ничего не помню.

– Да не переживай. Всё нормально… – и вновь молчание. – Но! – едва не вскрикнула она.

– О хоспаде, – едва не испугался я.

– Что-то непростительное ты всё же успел ляпнуть. Штраф – сердечко.

– Весь твой, – похлопал себя по груди ладошками. – Только это… не сейчас. Нужно на ноги встать, и всё такое.