Когда, открыв дверь, я увидела мужа, мне чуть не стало плохо. Он был весь в крови. Правая рука была глубоко распорота от локтя до кисти. Я бросилась за полотенцами, аптечкой… Наскоро обрабатывая рану (мой муж врач, к тому же хирург), муж повторял одно и то же: «Каков подлец! Убью! Каков подлец!..» Убить он бы его, конечно, не убил, но ждали Взятку невеселые минуты. Оказав себе первую помощь, натянув брюки, муж в порыве праведного гнева бросился за котом. А я соответственно на балкон.

Обшарив все кусты во дворе (как правило, дальше двора Взятка не уходил), муж стал его звать, используя все ласкательные имена и нотки, на которые всегда был падок наш кот. Мне было очень жалко мужа, я была в ужасе от того, что натворил Зянька, но внутренне молила Бога, чтобы у нашего подлеца хватило ума не выходить из укрытия под горячую руку мужа.

Этой сцены я не забуду никогда. В ответ на зов из окна подвала высунулась голова Взятки, приветливо мяукнула, затем все его тело лениво выползло из отверстия… Чтоб не спугнуть кота, муж присел на корточки, протянул к нему, шевеля пальцами, как бы угощая лакомством, руку и засюсюкал: «Зянечка, кисонька, иди к папочке…»

Великий актер, он и не подозревал, что имеет дело с еще большим талантом! Перед ним была сама невинность! Не подходя близко к «папочке», чтобы не быть перехваченным до того, как роль будет до конца сыграна, гениальный режиссер и актер в одном лице, кот Взятка разыграл сценку, за которую похвалил бы его сам Станиславский. Сценарий «Ах, как сладко мне спалось!» был разыгран с потрясающей убедительностью. Широко зевая, потягиваясь, почесываясь, обнюхивая кустики, тихо и радостно мурлыча в промежутках между очередными зевками и потягиваниями, сонно тряся головой, как бы отгоняя остатки долгих сладких сновидений, наш красавец дошел до моего мужа и, улегшись на спину, стал перед ним выкатываться, демонстрируя полное доверие, зиждящееся на абсолютной непричастности к трагедии, разыгравшейся 15 минут назад.

И пострадавший дрогнул. Чувство справедливости в нем всегда было сильнее гнева. Зянька это, видимо, знал не хуже меня. Молча взяв кота на руки, муж вошел в дом со словами: «Мать, требуется следствие! Есть версия, что меня порвал чужой кот. А у нашего, похоже, есть алиби».

Меня Зянькино алиби не убеждало. Мне луна в глаза не светила (версия, выдвинутая мужем во время следствия), я смотрела на все сверху и освещенных ее светом мужа, Зяньку и пришлого бандита разглядела очень хорошо. К тому же я видела то, что не видел мой супруг: как шмыгнул хитрый котишка в подвал.

Муж смотрел ему в глаза, тыкал в нос перевязанной и еще плохо отмытой от крови рукой и с растущим с каждым разом сомнением спрашивал: «Это ты сделал?» А кот жалостливо вылизывал раненую руку, мурлыкал и преданно таращился на хозяина…

«Оправдан!» — вынес вердикт муж. А я… промолчала. Он ушел всерьез заниматься своей раной, так как наскоро наложенная повязка уже намокла, а я села около кота и сказала: «А я ведь все видела. Ты подлый, лживый и хитрый негодяй!» Он попятился и нырнул под стол. Оттуда в ответ на мои упреки стали доноситься странные звуки, чем-то напоминающие мяуканье, но как будто прерываемые с большой частотой. Такой звук мог бы возникнуть, если бы мяукающего кота трясли, держа за загривок. И я поняла: он со мной разговаривает. Его прерывистые «мя-а-а-а…» менялись по интонации, в них были то просительные нотки, то возмущение…

И вдруг я начала понимать его. Он сожалел о своем поступке, но и предъявлял претензии к мужу: «Я был в пылу боя, — говорил Зянька. — У вас, людей, тоже бывает так, что страдает невинный, если не вовремя лезет под руку. Я только потом понял, что это был папа… А разыгранная мной комедия — лишь ответ на его комедию… Но мне искренне жаль хозяина, я очень виноват…»

Вся эта речь прозвучала у меня в мозгу, произнесенная тонким с легкой хрипотцой голосом. Волосы встали дыбом, и я отпрянула от стола…

Я пришла в себя, сидя на полу. Рядом стоял Зянька и вылизывал мне волосы. Они тянулись вслед за его наждачным языком, он тряс головой, освобождаясь от их концов, и мурлыкал…

Больше никогда со мной ничего подобного не происходило. По прошествии времени я постаралась себя убедить, что просто заснула, разговаривая среди ночи со своим котом, и все, что я услышала, мне только пригрезилось.

Но подспудно я не могу избавиться от мысли, что в мою жизнь на короткое мгновение вошло чудо: я стала участницей телепатической связи. Мой кот не только великий режиссер-постановщик и актер, он еще и телепат! И наверное, он не один такой?

Я хочу обратиться ко всем людям: «Будьте внимательнее к тем, кого вы привыкли считать неразумными существами. Возможно, они, наблюдая за нами, иронически улыбаются, слыша наши самоуверенные речи, видя глупые поступки и понимая тайные мысли…»

Записано со слов Малиновской И. В., г. Одесса

В этом случае мне не хочется обсуждать вопрос телепатической связи Ирины Викторовны с котом Взяткой. Как и она, я не уверена в том, что мысленный монолог кота не почудился ей. Ночь, травма мужа, переживания, усталость — все это могло послужить причиной кратковременного сна, вплетающегося в взволновавшие ее события. Хотя… Но не об этом речь. Речь идет об умении животных хитрить и обманывать, причем делать это, экстраполируя ситуацию. И вывод, который сделан автором письма, считаю достойным завершением этой темы.

Когда ученых, настаивающих на том, что животные не обладают разумом, спрашивают, на чем основано их мнение, многие, как правило, отвечают, что звери не умеют думать, потому что не владеют речью. Аргумент достаточно сомнительный. Если следовать такой логике, то все немые люди тоже являются неразумными. В эту же категорию автоматически попадают и дети, еще не научившиеся говорить.

Между тем животные вполне владеют способами передавать сообщения друг другу. Просто их язык порой настолько чужд нам, что мы просто не замечаем их «разговоров».