Шрифт:
Вот как рассказывает об этом журналист Г. Трофимов:
«Был у Владимира Леонидовича сенбернар по кличке Лорд — огромный, спокойный, солидный пес. С ним Дуров выступал в цирке. Лорд умел считать. Дуров предлагал кому-нибудь из зрителей назвать любые цифры, но с условием, чтобы их сумма не превышала девяти. Затем по мысленному внушению дрессировщика собака лаем точно отмечала сумму заданных цифр».
В 1914 году в Петрограде на одном из цирковых представлений Дурова побывал знаменитый психиатр академик В. М. Бехтерев. Они познакомились, и Бехтерев предложил провести опыты мысленного внушения собакам у него на квартире.
В условленный день Дуров привез к Бехтереву двух собак: громадного Лорда и небольшого бойкого фокстерьера Пикки. Начали с Лорда. Собаку усадили на диван, и Дуров приступил к привычной уже процедуре мысленного внушения цифр. После этого громко скомандовал: «Ну, Лорд, считай!» И сенбернар безошибочно отлаял требуемое число раз. Опыт повторяли, и всегда с неизменным успехом.
После обеда начались испытания фокстерьера Пикки. Ему предстояло выполнять задания куда более сложные. «Задание первого опыта, — вспоминал Бехтерев, — состояло в том, чтобы Пикки подбежал к обеденному столу, еще не убранному, и схватил зубами лежащую близ края стола определенную салфетку, ничем не выделявшуюся из ряда других».
Дуров усадил Пикки на стул и, придерживая голову фокстерьера обеими руками, начал пристально смотреть ему в глаза. Мысленное внушение продолжалось секунд тридцать. После этого Пикки отпустили. Маленькая шустрая собачонка стремглав бросилась к столу, схватила нужную салфетку и торжествующе понесла к Дурову.
После короткого перерыва перешли ко второму заданию. Заключалось оно в следующем: Пикки после мысленного внушения следовало подбежать к этажерке, снять с нее книгу и принести Бехтереву. Опять собака на стуле. Опять Дуров, зажав руками ее мордочку, производит мысленное внушение. И опять успех: Пикки подбегает к этажерке, на мгновение задумывается, потом вытаскивает из книжного ряда небольшую книгу и бежит к академику.
Третье задание, по предложению Бехтерева, носило «музыкальный» характер. Согласно ему, Пикки должен был вскочить на круглый стульчик перед роялем и ударить лапой в правую сторону клавиатуры. И точно, после бессловесного внушения фокстерьер стремглав бросается к роялю, и от удара его лапы по клавишам раздается громкий аккорд. Но, пожалуй, самым любопытным и сложным явилось четвертое задание. Его тоже предложил Бехтерев. Состояло оно вот в чем: собака должна была вскочить на один из стульев, стоявших у стены, затем перебраться на соседний столик и, вытянувшись вверх, поцарапать висевший на стене над столиком большой портрет. И с этим непростым заданием Пикки справился блестяще.
Позже Бехтерев признавался, что, боясь подсказок собаке, он «неотступно следил как за самим Дуровым, так и за собакой и не мог при этом заметить ничего объясняющего выполнение собакой задуманного задания». Да и задания рождались тут же, экспромтом, так что дрессировщик никак не мог к ним подготовиться.
Но какова же была сама процедура мысленного внушения, что чувствовал в тот момент внушающий? Об этом красноречиво рассказывал сам Владимир Леонидович:
«Я смотрю в глаза собаки, или, лучше сказать, в глубину глаз, дальше глаз. Я смотрю через глаза, как бы в мозг собаки, и представляю себе, например, не слово «иди», а двигательное действие, с помощью которого собака должна исполнить мысленное задание. Одновременно я ярко воображаю себе направление и самый путь, по которому собака должна идти, как бы отпечатываю в своем и ее мозгу отличительные признаки на этом пути (это могут быть трещинки, пятно, случайный предмет) и, наконец, место, где лежит задуманный предмет, и в особенности сам предмет в его отличительных чертах (по форме, положению, цвету). Только теперь я даю мысленный приказ, как бы толчок в мозг собаки: «Иди» — и отхожу в сторону, открывая этим путь к исполнению».
Дуров вскоре покинул Петроград, но опыты с мысленным внушением животным продолжал в Москве, в зоопсихологической лаборатории, которую организовал в своем особняке на Старой Божедомке. Сенбернар Лорд погиб от случайной раны, которую сам же себе и нанес. Но Пикки еще много лет сохранял свои отличные телепатические способности.
В Москву к Дурову время от времени приезжали Бехтерев или его сотрудники. Это было уже после революции, в начале 20-х годов. Новые опыты старались обставить как можно строже, чтобы исключить любую подсказку. Нередко они проводились в отсутствие Дурова. В роли внушающих выступали сами ученые. Опыты по-прежнему удавались хорошо.
Пытались внушать, завязав себе глаза (а вдруг выражение глаз что-то подсказывает собаке). Пробовали закрывать лицо разными экранами — деревянным, металлическим, парафиновым. Забирались даже в специальную металлическую кабину и оттуда вели бессловесное внушение. Все это нисколько не влияло на результат. «Собака, — писал Бехтерев, — неуклонно исполняла данное ей мысленное задание».
Теперь четвероногими телепатами Дурову служили его собаки. Французский бульдог Дэзи, как и покойный Лорд, был талантливым счетчиком. С ним удавались опыты мысленного внушения даже из другой комнаты при плотно закрытых дверях. А Марс выполнял сложные задания вроде тех, что задавались фокстерьеру Пикки.
В моей почте есть письма, из которых следует, что телепатические способности многие животные проявляют спонтанно, вне зависимости от желания человека. Им не надо давать специальные команды. Находиться «на одной волне с хозяином» — это их образ жизни.
Вот одно из таких свидетельств.
Обычно перед выходом артиста на сцену публику развлекает и вдохновляет конферансье. Моя любимая помощница прекрасно освоила эту профессию.
Бывало так, что я не успевала подготовиться к приходу гостей, или гости, наивно полагая, что порадуют хозяйку, приходили раньше назначенного времени, а бывало, что исчерпывалась застольная тема и повисала тишина Во всех этих случаях достаточно было шепнуть моему двортерьеру Нюське на ушко: «Выступай» или просто многозначительно подмигнуть. А иногда и без моей команды, интуицией чуткой женщины уловив, что пора выручать хозяйку, моя великая актриса начинала сольный концерт. Танцы чередовались с пением, акробатические трюки с заигрыванием с публикой — репертуар на добрых полчаса.