– Ну я. – Школьница нахально разглядывала потолок.

– В который раз? У меня коллекция твоих объяснений.

Наташка промолчала. Сунула в рот жвачку и давай жевать, корова. Наглая девка, как танк! А в это время в «спецуру» заглянули два мента в форме. Из территориального отделения.

– Здравия желаю, товарищ капитан. Прибыли.

– Привет, – ответил им Толя. – Посидите в холле. Евгений Александрович, оформляйте это не по годам развитое дитя века. А мы тут посмотрим, чем она дышит…

Он раскрыл Наташкин паспорт, и оттуда выскользнула фотография какого-то черномазого.

– Это кто?

– Мой друг из Кампучии, – жуя резинку, оживилась Школьница. – Он за мир борется. Там на обороте даже надпись есть.

– А у него в номере ты тоже за мир боролась?

– Да.

Обычно, когда «спецы» кого-нибудь из нас калибруют, мы молчим в тряпочку – нас столы разделяют. Но тут даже мы развеселились. Ну идиотка форменная!..

Толя пошуровал в Наташкиных мелочах и стал разбирать пачку «Ротманса». Высыпал из нее сигареты и обнаружил между золотой фольгой и коробочкой сто финских марок одной бумажкой. Ну кретинка! Ну кто так прячет?! Бездарность!

– Раньше больше пятидесяти марок у тебя не находили, а тут сто, – удивился Толя.

– В мире все дорожает. – Наташка надула пузырь из жвачки.

– Дешевка сопливая, – зло сказала Зина.

– Зинаида Васильевна! – Толя снова посмотрел на Зину поверх очков и спросил Школьницу: – А с каких это пор кампучийцы стали расплачиваться финскими марками?

– А марки я нашла.

– Надо же, чтобы так повезло. Где?

– В лифте.

– И когда тебя взяли, ты, естественно, сама шла к нам, чтобы сдать эту находку в бюджет государства?

– Естественно.

Тут уж не только «спецы», но и мы рассмеялись. Женя сказал:

– Заголовок в газете «Пионерская правда»: «Так поступают честные девочки». «Ученица десятого класса “Б”…»

– Вот именно, – вставила Зинка.

– «…сдала государству сто финских марок, найденных ею…»

– В штанах известного кампучийского борца за мир, – добавила Зинка.

– Кончили веселиться, – совсем тихо сказал Толя, и это сразу стало опасным. И мы это прекрасно знаем. Но Зина по пьяни этого не просекла.

– Ну почему же? Только начали!..

– И сразу кончили, – еще тише сказал Толя. – Начинаем таможенный досмотр. Все из карманов и сумочек на стол.

Обычное дело. И никто никогда не рыпается. Выкладываешь весь «джентльменский набор» – косметику, денежки, фирменные сигареты, зажигалки, записные книжки, презервативы, противозачаточные таблетки, салфетки ароматические… Да мало ли что в бабской сумочке может быть! Ну и тебя досматривают. На то они и уголовный розыск. Ровным счетом ничем не рискуешь. Даже если у тебя валютку обнаружили. «Подарили». Или как эта идиотка малолетняя выступила: «В лифте нашла». Реквизнут, и все дела.

Но Зинка Мелейко (видать, она все-таки малость «перекушала») решила вдруг права качать. Уж на что она по трезвой осторожная лиса, а тут возьми и брякни:

– Где санкция на обыск?

Толя посмотрел на нее и говорит:

– Михаил Михалыч, пожалуйста, досмотрите Зинаиду Васильевну и оформите ее в отделение за пребывание в гостинице «Интурист» после двадцати трех часов в нетрезвом состоянии…

Миша стал заполнять на Зинку очередную карточку:

– Где работаете?

– Там же, где и раньше. Ленмостопроект.

– Кем?

– Разнорабочая.

Шмоток на ней было – штуки на две, не считая брюликов в ушах, которые сами по себе тянули на три косых. Зинка бижутерии не носит.

– А какая у вас зарплата?

– Девяносто рэ.

– Как выросло благосостояние рабочего человека! – восхитился Женя. – Достаточно взглянуть на Зинаиду Васильевну Мелейко – и вся враждебная пропаганда полетит кувырком, а лживые голоса заткнутся и зарыдают в полном бессилии.

В «спецуру» заглянул мент в форме.

– Машину держим, Анатолий Андреевич.

– Все, все. Забирайте вот этих двух.

– И потянулась цепь беззаконий, – пьяно усмехнулась Зинка.

– Если бы я был вооружен законом против проституции, Зинаида Васильевна, я бы еще несколько лет тому назад вас изолировал, – мягко так проговорил Толя.

– «На Марс ракеты запускаем, перекрываем Енисей…» – хрипло рассмеялась Зинка. – Да если бы вам потребовалось, вы бы нас в две недели без всякого закона ликвидировали. По всей стране. А мы вот гуляем до сих пор. Значит, нужны мы вам!..