Ей оставили графин с водой, стакан и компресс, но не оставили инструкций, где, что, как и для чего – в этом-то и заключалась безнадежность чернокнижника.

– Чернокнижник, – проговорила она себе под нос. – Это подходит ему больше.

Лира обошла темную и довольно-таки мрачноватую комнату, потрогала стены, взглянула на желтый потолок, в котором отражалось пламя свечей, подергала за тесемки, почувствовала себя дурой, понажимала на картины и панели, вновь почувствовала себя дурой, а потом обернулась на лежащие в кресле чулки, испорченный корсет и порванные юбки.

Ей нужно было выйти. Но ведь не также? Она вновь превратилась в оборванку, снующую по комнате в тонкой рубашке и этих… гм… с позволения сказать трусах. Нижнее белье в этом мире было ужасно и годилось лишь на то, чтобы зваться пижамой, на худой конец – домашними бриджами. Такое не состирнешь в мгновение ока, умаешься на этапе полоскания.

Лире нужно было что-то придумать, и она сделала это несколькими часами ранее. Два отреза ткани, резинки, метр, иголки и нитки валялись в холле, завернутые в бумагу и обвязанные джутовой тесьмой.

Вопреки всеобщим представлениям детей из богатых семей не обходят стороной те занятия что ведутся в обычных школах, просто им уделяется куда меньшее внимания. Она умеет держать в руках иголку с ниткой, понимает, что такое выкройки и надеется на то, что сможет шить несколько слипов и перестанет потеть, как скаковая лошадь.

Сейчас же ей предстояло облачиться в остатки юбки, а также придумать что-то, чтобы она держалась на ней. Лира этого жутко не хотела. Только не после дурацкого обморока – второго за всю ее жизнь. Что же ей не везет то так?

– Господи Боже! Не дай всему повториться!

Вновь это блуждание по коридорам и отсутствие людей. Вновь двери. Темные и все как один запертые. Она пообещала себе, что дойдет до поворота и, если не найдет чертову уборную, то ринется обратно для того, чтобы блуждать в другом направлении. Но ей наконец повезло. Одна из дверь оказалась приоткрытой, сквозь узкую щелку пробивался свет, за ней слышался шелест бумаг и кажется, что творилось волшебство.

Это был кабинет.

Умываться резко расхотелось. Сидящий за массивным столом мужчина вдруг увлек ее. Он был занят, вчитывался в бумаги, откладывал их в сторону, что-то подчеркивал, хмурился проводил над ними ладонью, отчего чернила вспыхивали, поднимались золотой пылью и укладывались обратно. Граф – носитель титула и имени продолжал заниматься делом.

Эта картина здорово напомнила ей детство. В нем тоже был кабинет, а еще был отец, что вчитывался в техническую и проектную документацию, выводимого на рынок медицинского оборудования и новых препаратов. Он не замечал Лиру, а точнее она была «под таким вот присмотром», в зоне его внимания, ну и вроде как общения. Позже, повзрослев, она видела множество кабинетов и людей в них, а также научилась определять показную занятость от настоящей. Этот мужчина вдруг напомнил Лире отца и притянул к себе. Самую малость.

– Пришли в себя? – чернокнижник, маньячело и гад по совместительству наконец заметил ее.

Граф Дельвиг отнял взгляд от бумаг, взглянув в ее сторону и помрачнел. Лира подумала, что портит ему кровь и настроение, но все же шагнула во внутрь, собираясь извиниться, поблагодарить и все же выяснить что он хотел сказать в самом начале нашей встречи.

За внешний вид она не беспокоилась. У нее ведь нет другой одежды. Из целого на ней остались рубашка, да более-менее целая нижняя юбка.

Ладно. Она лукавит. Верхняя тоже в порядке, но она из такой плотной ткани, что просто нет. Нет. Лира ее не наденет. Так что ее внешний вид исключительно его вина и проблемы.

– Да.

Лира помялась, не зная как начать и решила сделать это с благодарности. Возмущаться и поднимать старые темы ужас, как не хотелось. Этот его взгляд и ожидание чего-то, несмотря на все содеянное им, стал напрягать Лиру. А быть истеричкой ей вовсе не хотелось.

– Спасибо, что позаботились обо мне и не оставили так… На полу.

– Вы бы ужасно мешали мне, – ответил он несерьезно, но очень внимательно разглядывая ее. – Переступать через вас, то и дело обходить, возможно даже спотыкаться...

Она хмыкнула. Сэгхарт начинает потихоньку реабилитироваться в ее глазах. Юмор, какой-никакой, но все же имеется у него.

– Предупреждать гостей, – он потянулся к столу, отложив бумаги в сторону. – Это знаете ли бы жутко неудобно.

– Да уж.

Лира представила, как валяется на полу без сознания, появившиеся люди обходят и переступают ее словно она странный предмет интерьера.