Он долго лежал на кровати, пытаясь перестать мечтать о ней, стараясь изо всех сил зажать себя в плоскую доску реальности, но во всём этом присутствовало нечто, что было выше его сил, – нежное влечение, тяга к теплу другого существа, зарождающаяся где-то внутри влюблённость, которую он пытался оттолкнуть и отринуть. Нет, не получалось, логика ломалась о сладкие воспоминания: вот, она ходит по дому, и от этого так хорошо! И неправда, что с ней всё будет труднее, наоборот, с ней как раз проще и легче. Это он сам, с привычкой всё контролировать, анализировать, предугадывать, пытается втиснуть в рамки небывалую тайну любви.

Игорь сидел, опустив голову, и испытывал в себе раздвоенность: одна его часть уже замирала, уже волновалась от подступающего чувства, а другая, жёсткая, рациональная, сопротивлялась и взвешивала: как будет? Что? И может ли быть?

Уснул за полночь и, поднявшись, тут же был встречен встревоженным голосом Хранителя чемоданчика:

– Доктор, владыка давно ждёт тебя!

Старик волновался: он боялся наказания, если не приведёт доктора вовремя, и Игорь, сжалившись, тотчас направился к Адамару.

Рядом с шатром полководца ярко горели факелы, было светло, как днём, столпились слуги, оруженосцы, стражники. Внутри шёл военный совет. Игорь стал за спинами, почти незаметный, но Адамар увидел, кивнул и продолжал говорить. С первых же слов стало ясно: хасары выступают послезавтра. Врач нахмурился: не ожидал, что так скоро. Готов ли он? Он – да, а вот Светлана… Она едва поднялась, сможет ли беспрепятственно идти за войском?

Всё личное вдруг отступило. Мысль «может или не может» показалась мелкой: разве сейчас это важно? Пусть отношения формируются в процессе работы: вырастают, если прочны, или же гаснут, если поверхностны. А любовь… «Фронтовая любовь», – с улыбкой подумал Игорь. Что ж, если верить истории, то она была самой надёжной.

Адамар отпустил советников, и врач тоже хотел идти, но владыка жестом удержал его и, как обычно, приказал подавать еду. Присаживаясь, Игорь успел заметить несколько недоброжелательных взглядов, брошенных на него теми, кто считал себя приближёнными повелителя: сейчас они уходили, а он оставался. «Зависть, – подумал спокойно, – во все времена, на всех просторах Вселенной – одно и то же: зависть, желание быть первым, лучшим, избранным. Поставить бы вас в операционной на час или два да заставить держать зажим, и пусть кровь хлещет по пальцам, вот тогда бы вы почувствовали, что главное в жизни. И не ломились бы все в шатёр Адамара, а просто радовались тому, что есть жизнь…»

– Расскажи мне то, что я пропустил, – сказал Игорь, устраиваясь удобнее на подушках.

Владыка сел, сбросил с себя суровость и сразу стал ближе и проще.

– Ты пропустил почти всё.

– Извини, поздно поднялся.

Они приступили к еде, и Адамар коротко рассказал о планах. Прежде всего, им предстоял длительный и суровый переход через горы.

– На равнинах по ту сторону снежных хребтов расположены поселения, их немного, и они разбросаны, как огромные камни по полю. Эта земля должна стать моей, а все племена вольются в мой народ, обогащая его силами, воинами и детьми. Мы не станем убивать там, где не нужно. Когда поход закончится, я перестану воевать и построю огромный город.

– Город – это хорошо, – согласился Игорь, наслаждаясь трапезой. – Но перед тем ты сравняешь с землёй посевы, сожжёшь деревни, убьёшь половину жителей…

Адамар слушал с усмешкой.

– А чем воинов кормить будешь? – внезапно спросил врач.

–У нас есть скот, зерно.

– Сколько? Несколько мешков зерна на каждую тысячу солдат и двести голов скота? Как только мы покинем эти места, где жители всех близлежащих деревень поставляют нам продукты, то останемся на голодном пайке. Запасов хватит лишь на переход по горам и, может быть, ещё на неделю – две. А дальше что? Впереди зима. Кто-то должен снабжать войско! Но если ты пройдешь с огнём и мечом, то всё, над чем крестьяне трудились летом, будет уничтожено.

– Что ты предлагаешь? – спокойно спросил Адамар.

– Как всегда, – в тон ему ответил Игорь, – не убивать. Договариваться!

– Говори.

Игорь встал и, вооружившись пером, склонился над картой.

– Как-то раз ты рассказывал мне, что племена на той стороне хребтов страдают от набегов морских кочевников, так?

– Да.

– Именно поэтому они ослаблены.

– Верно.

– Адамар! Сделай мудрый тактический ход: приди к этим людям с миром и скажи: «Я – Адамар, у меня пять тысяч сильных, хорошо обученных воинов. И я готов стать щитом между вами и морскими разбойниками». Разумеется, они сразу поймут, что одну руку ты протягиваешь им, а другая лежит на рукояти меча, и что истинная цель твоих действий – поселиться на их землях. Но! Им придётся выбирать: или принять тебя как друга и защитника, или же воевать с тобою, да ещё и с захватчиками с моря. И быть полностью уничтоженными. Что бы выбрал ты?

– Дальше, – бросил Адамар.

– Я не воин, не стратег, но, заключив мир, тут же принялся бы строить укреплённые гарнизоны вдоль всего побережья. К примеру, пять – шесть фортов, в каждом по семьсот – восемьсот воинов. Это невероятная сила! И это реальный щит. Жителей деревень обязал бы снабжать вас всем необходимым, но – за плату! Не обирать, не грабить – покупать! То есть сделать союз взаимовыгодным. Адамар, ты не беден, ради доброго имени можно и постараться. Солдатам разрешал бы выбирать жён из числа местных девушек, и те семьи, которые они будут создавать, освобождал бы от уплаты налогов. Ну, или давал бы какие-то другие привилегии.