Разговор с китаянкой, которая сшила мне костюм, я начал с того, что попросил сшить для Генриха такую же одежду. Для этого мне пришлось показать на Генриха, потом на свои куртку и штаны, и так несколько раз. После такого объяснения китаянка, очевидно наконец поняв, что от нее хотят, заулыбалась и закивала головой.

– Три доллара, – улыбаясь, объявила она мне цену. – Три доллара.

Я согласно кивнул головой, но дальнейшие мои объяснения в форме пантомимы не привели ни к какому результату. Более того, мне показалась, что китаянка вообще запуталась и если остановить наше общение на этом месте, то результат был бы непредсказуемым. А мне надо было получить от нее два костюма для Генриха в китайском стиле. Причем второй должен был сшить Генрих сам, под руководством китаянки.

Не знаю, чем закончился бы наш разговор, если бы я не увидел матроса-китайца, который помогал мне в общении прошлый раз. Я призывно замахал ему руками и для пущего результата добавил словами:

– Нужна помощь! Я заплачу!

Матрос-китаец сразу понял, что мне нужно. Причем, он совсем не удивился, когда узнал, что я хочу отдать Генриха в ученики.

– Хорошо, хорошо, – проговорил он и стал быстро что-то говорить портнихе.

Та слушала, кивала головой, потом посмотрела на меня, на Генриха и … рассмеялась.

– Мальчик, работа, хорошо, – она чуть приподнялась с палубы, схватила Генриха за рукав и стала тащить к себе.

– Садись рядом с ней, – помог нам разобраться с ее действиями матрос-китаец.

– 10 долларов, – продолжила китаянка.

– 3 доллара и 10 долларов, – уточнил я.

– Нет, нет. 10 долларов, – замотала головой портниха.

– Два костюма, – я показал два пальца. – 10 долларов, но один костюм мальчик должен сшить сам. Хорошо?

Матрос-китаец честно заработал пол доллара. Он стоял рядом со мной и переводил мои слова. В конце концов, я решил, что стороны поняли друг друга и оставил Генриха заниматься шитьем до обеда.

Все-таки деньги хорошие слуги. Сейчас я стоял на верхней палубе и наблюдал, как внизу среди китайцев сидит Генрих и что-то там шьет. Что ему поручила китаянка, я не знаю. Время от времени, он морщится, то ли от того, что колется иголкой, то ли еще по какой-то причине. Таким образом, Генрих при деле, а я на какое-то время получил свободу действий. И все это благодаря деньгам. Никчемные зеленые бумажки, которые, казалось бы, на хлеб не намажешь, но которые заставляют вращаться мир.

Но не только деньги движут миром. Еще есть жажда славы и признания. Эта мысль пришла мне в голову, когда я увидел, как на нижней палубе кучкой стали собираться пресвитерианцы-пилигримы, которые ехали третьим классом. Вчера вечером пастор за ужином в капитанском салоне объявил, что найдет, украденные у капитана Хемпсона, часы, чем вызвал определенный фурор. На все вопросы «Как вы это сделаете?», он отвечал, он и его единомышленники несколько дней будут молиться.

– И что будет тогда, когда вы закончите молиться? – спросила миссис Донахью.

– Все просто, – отвечал пастор. – Вор раскается в содеянном и вернет часы.

Это было сказано с таким простодушным выражением лица и звучало так наивно, что даже военные не засмеялись.

– А если все же не раскается? – продолжала допытываться миссис Донахью.

– Не знаю, – также простодушно ответил пастор и посмотрел на меня. – Что-то должно произойти и это укажет мне того, кто украл часы.

«Он что, сомневается?» – подумал я.

Надо было его поддержать. Я достал из кармана десятку, которую днем вручил мне сам пастор.

– Ставлю 10 долларов на то, что нашему пастору удастся найти часы, – сказал я, помахав в воздухе банкнотой.

– О! Становится интересно! – оживился промышленник Джейсон Томпсон. – Извините, уважаемый пастор, но только для обострения борьбы ставлю 10 долларов против вас. Кстати, а кто будет держать весь банк?

– Предлагаю обратиться с просьбой к нашему уважаемому капитану, – предложил я.

– Я не против, – пожал плечами капитан.

И Тереза Одли, и миссис Донахью поставили по доллару на успех новоявленного сыщика.

– Да, ни за что! – как-то не очень связано заявил полковник и поставил 5 долларов против пастора.

Первый лейтенант немного поколебался, но тоже последовал примеру своего начальника.

Честное слово, я не планировал этого тотализатора. Но все, что не делается, то – к лучшему. Если информация о его существовании выйдет за пределы капитанского салона, то это будет нам с пастором на руку. Чем больше людей будет говорить о мистических поисках часов, предпринимаемых пастором, тем сильнее это будет влиять на вора. Не железные же у него нервы, чтобы игнорировать эту шумиху вокруг. Глядишь дрогнет и наделает ошибок.

И вот сейчас я наблюдал первый акт представления. Пресвитерианцы наконец собрались на палубе и затянули какое-то нудное песнопение. То ли пели они не на английском языке, то ли ветер доносил мне только обрывки фраз, но я не понял ничего. Но картинка мне понравилась. Надутые ветром паруса. Скрип мачт. Шум волн, бьющихся в борт корабля. Еле слышимый бубнеж китайцев на своей палубе. Отрывистые команды боцмана. И над всем этим нудная мелодия кучки верующих, рваными кусками разносимая ветром в пространстве.