– Так и что говорит ваш писающий мальчик? – бесцеремонно перебил тетку Илья.

– Это ты про Витьку что ли? – переспросила Татьяна Васильевна. Лунин молча кивнул. – Витька говорит, – тетка зажмурилась, напрягая память, и затем, запинаясь, процитировала. – Убийство произошло ориентировочно с двадцати тридцати до двадцати двух тридцати восьмого июня. С учетом того, что тело было обнаружено только на следующий день, и нестабильностью погодных условий в данный промежуток времени, интервал совершения преступления может быть расширен с двадцати до двадцати трех часов.

Окаменевшее лицо Татьяны Васильевны вновь вернулось к человеческому обличию. Тетка тяжело перевела дух и потянулась к кружке с водой.

– Видишь, наизусть выучила, – объяснила она Лунину, возвращая пустую кружку на стол, – Ленка дала бумажку почитать, пока Витька в бане парился. Там еще много чего написано, но уж больно непонятно, как будто нерусский какой писал.

– Заключение экспертизы, – кивнул Илья, – они всегда так пишут, чтобы умнее казаться. Странно только, что оно у вашего Витьки оказалось. Он же полицейский, оперативник, я так понимаю, а такие документы, как правило, у следователя хранятся. Хотя конечно, могли сделать копию.

Тетка еле заметно пожала плечами, давая понять, что данные процессуальные тонкости находятся за пределами ее понимания.

– Ладно, со временем разобрались. Теперь с самим убийством, что там вообще было, вы знаете?

Татьяна Васильевна испуганно вздрогнула и уставилась на Илью вновь начинающими блестеть от слез глазами.

– Да откуда ж мне знать, Илюшенька, что там быть могло? Я ведь и на следующий день, как ее, бедную, нашли, побежала туда, так ведь пройти нельзя было. Все огородили, ленту натянули как на стройке. Я так ее и не увидела, Дашку-то. А Толик уже позже приехал, когда увезли ее. Пришел на то место, где она лежала, упал на колени и так стоял, не шевелился целый час, наверное. Так его оттуда ваши и забрали.

Татьяна Васильевна всхлипнула и закрыла лицо руками. Илье было хорошо видно, как неровно бьется на шее у тетки набухшая синяя прожилка, как вздрагивают ее сухие, с выпирающими ключицами, плечи. Лунин чувствовал, что должен что-то сказать, как-то утешить плачущую женщину, но привычный набор слов, с которым ему не раз доводилось обращаться к рыдающим у него в кабинете родственникам потерпевших или подозреваемых, сейчас казался бессмысленным набором звуков, издавать которые было по меньшей мере неприлично. Выбравшись из-за стола, Илья, уже который раз за день, наполнил кружку водой и протянул тетке.

– Не могу больше… не лезет, – та отрицательно мотнула головой. – Прости. Сейчас я успокоюсь. Каждый раз, как представлю, что Дашеньки нет больше, так слезы сами из глаз льются.

Дверь кабинета негромко скрипнула.

– А вот и котлетки!

Улыбающееся лицо Светочки замерло в образовавшемся проеме, затем ее глаза удивленно увеличились, а улыбка начала медленно опадать. Илья сделал плавное движение ладонью в сторону, давая понять Светочке, что обедать ей придется сегодня без него. Дверь еще раз скрипнула, закрываясь.

– Там в этом заключении, в экспертизе, много всего написано было, – наконец смогла продолжить Татьяна Васильевна, – все-то я наизусть выучить не смогла, да и не поняла половину. Вроде как, и про удар твердым тупым предметом было, такие-то слова я легко запомнила, их во всех фильмах говорят, и что-то про проникающее ранение головы. В общем, я только запуталась, пока читала. Хорошо, Ленка уже у сына все выспросить успела, так она по-простому мне объяснила. Вроде как Дашу один раз чем-то тяжелым по лицу ударили. Это с одной стороны, а с другой ударили еще раз палкой с гвоздем. Гвоздь этот и вошел ей прямо в голову, в висок угодил.

Татьяна Васильевна застыла, борясь с очередным подступившим к горлу спазмом, затем схватила со стола кружку с водой и жадно прижала ее к губам. Тонкая струйка воды потянулась к подбородку и тетка, виновато улыбнувшись, вытерла ее рукавом.

– Палку эту там же рядом и нашли, – добавила тетка, – поблизости в траве валялась.

– Понятненько, – Лунин глубокомысленно вздохнул, собираясь с силами перед тем ка перейти к основному вопросу. – А с чего вдруг решили, что Анатолий к этому делу отношение имеет? Его что, кто-то видел?

– Не видел его никто! – громко, надрывно выкрикнула Татьяна Васильевна. – Кто ж его видеть мог, если он дома был все время?

– Тогда в чем причина, тетя Тань? – как можно мягче спросил Лунин, не отводя глаз от бешено пляшущей на теткиной шее сонной артерии. – Какая-то причина все равно должна быть.

– Часы, – прошептала тетка, уставившись в окно ничего не видящими от набежавших слез глазами.