С беспримерным почтением жители городка и окрестностей относятся к хозяевам поместья, именуемого не иначе, как «жемчужиной королевства». Поговаривают, что Лоуренсы не короновано царствуют не только на много миль вокруг, но и при дворе Её Величества играют первую скрипку, без которой вся политическая музыка отнюдь не состоялась бы, и без труда могли пошатнуться и величие, и власть Короны столь прочные ныне.

С тех пор, как могущественный воитель обосновался среди заливных лугов, непаханых полей и непроходимых лесов, в этих краях правили не одни только воины. В роду Лоуренсов издревле водились личности особенных дарований, почитавшие науки и искусства во всём их многообразии и полноте. Они собрали самую грандиозную в королевстве библиотеку. В её хранилищах по сей день можно найти все самые загадочные манускрипты древности, образчики первобытного письма на глиняных и каменных табличках, папирусы, свитки с церковными преданиями и гримуары, научные труды великих Асы и Герклидота, Деметрия и Астральта, а также многочисленные печатные издания со времён изобретения печатного станка. Галереи фамильного особняка хранят полотна знаменитейших художников Да Ладжио и Пинчетти, а холлы и фасад украшены творениями великих скульпторов Старого и Нового Времени. И потому поместье всегда являло собой пример изящества и высокого искусства в архитектуре и внутреннем убранстве, в самой сути своего царственного пребывания на этой земле.

«Всё по высшему разряду!» – чеканила миловидная сорокалетняя экономка миссис Эбботт, а её муж, солидный управляющий мистер Эбботт, высокий и довольно упитанный, подхватывал фразу и сурово, но доходчиво растолковывал нанятому дополнительно персоналу, как всё должно быть в этом доме: «…Где вам, недотёпы и разгильдяи, довелось послужить! Так будьте любезны…».

По коридорам и галереям то и дело сновали охранники и оголтелая толпа телевизионщиков. Это из-за них, приспешников медиа-индустрий, привычный уклад жизни поместья напоминал первобытный хаос. В банкетном зале команда операторов и техников устанавливала аппаратуру. По стенам то и дело бегали солнечные зайчики от многочисленных зеркал, ноги снующей туда-сюда прислуги путались в шнурах, проложенных в зале и прилегающих галереях.

Здесь, в обстановке ослепительной роскоши, должны были состояться съёмки ожидаемого миллионами телезрителей интервью с хозяевами поместья – лордом и леди Лоуренс. На основе этой беседы знаменитый режиссёр Ланс Вачовски собирался создать свой новый фильм «Зеркальный лабиринт». В кулуарах киностудий, начавших гонку за право выпустить грядущий блокбастер, поговаривали, что Вачовски принялся строчить сценарий на ходу, прямо в баре, где чуть не грохнулся со стула, когда из телевизора в мир хлынула волна сенсации: «Чета Лоуренсов вернулась с того света!». Это уже потом на первые полосы всех мировых изданий посыпались, как горох из надорванного пакета, кричащие заголовки, один безумнее другого: «Медитация длиною в жизнь!», «Тысяча жизней леди Лоуренс!», «Двадцать лет, не приходя в сознание», «Империя Лоуренс во власти машины: знаменитый сэр Джейсон Гордон Лоуренс – андроид!» и прочее, прочее, прочее…

Лора, а для всех прочих миссис Лоуренс, ещё не покидала свои покои на втором этаже. Парикмахер и визажист только что ушли, сделав ей, как и подобает леди, лёгкий дневной макияж и, уложив золотистые длинные волосы в не слишком замысловатую причёску, спустив к лицу несколько сияющих шелковистых прядей (хотя оба, уходя, думали об одном и том же: «Зачем этому лицу крема и помады, оно и так сияет молодостью, здоровьем и красотой?»). Новая молоденькая горничная помогла хозяйке облачиться в изящное платье цвета утренней зари и надеть жемчужное колье и серьги.

Лора прохаживалась между спальней и гардеробом босиком по напольным гобеленам работы мастеров позапрошлого века и даже не думала обуваться. Ей вовсе не хотелось выходить сегодня в холл и, тем более, показываться перед камерами.

«Ах, Гордон, Гордон, как он мог согласиться на это интервью? Что можно и чего нельзя рассказывать этому проныре Вачовски, который, не успев ступить на порог, за пару минут обшарил все углы. Не удивлюсь, если и в подвал заглянул мимоходом и уже испробовал всё новое и старое фамильное вино».

Наконец, она снова подсела к трюмо и позвонила в колокольчик. На зов тут же пришла миссис Эбботт и почтительно поклонилась.

– Да, госпожа, что пожелаете?

– Элис… – начала нерешительно Лора. – Как там приготовления?

– Всё готово, Ваша светлость. Прикажете подавать завтрак для Вас и сэра Лоуренса?

– Да, пожалуй, стоит подкрепиться, – наконец, улыбнулась госпожа, мечтательно проводя рукой по волосам. – А что сэр Лоуренс, уже готов? Не могла бы ты пригласить его ко мне.

– Сию минуту. Господин, конечно, давно на ногах и одет к завтраку, – поправляя тяжёлые портьеры на окнах, отвечала рассудительная экономка.

Затем она протянула хозяйке какой-то плоский гладкий предмет:

– Вот, господин просил передать Вам это. Полагаю, мне следует объяснить, как этим пользоваться, – начала она почтительно.

– Что это?

– Новый телефон. Технология мобильной связи была разработана в компании сэра Лоуренса ещё до того, как Вы… эээ… ну, Вы понимаете. Так вот, технология прошла тестирования, быстро обрела популярность и пошла прямиком в народ, – улыбнулась миссис Эбботт и как бы виновато пожала плечами. – Вот, смотрите, проводите пальцем по монитору…

– Хорошо, – мягко прервала объяснения Лора. – Спасибо, Элис, ты очень любезна. Но мне кажется…

Она ласково улыбнулась и протянула руки, чтобы взять телефон. Повертела его, погладила глянцевую поверхность монитора, который мгновенно вспыхнул, озарил её лицо голубоватым свечением, и она увидела на небольшом экране их с Гордоном свадебное фото. Златовласка оперлась одной рукой о подбородок, поправила прядь волос, упавшую на лицо, задумалась. Серо-голубые глаза её тихо светились.

«Двадцать лет… Мир изменился, все вокруг изменились. Кого-то уже и нет с нами. Элис вот округлилась, стала похожа на прежнюю миссис Эбботт, надутую и ворчливую, а ведь была совсем девчонкой, как я, тогда…».