В глубине души моей
вернуться

Козаренко Анатолий
Шрифт:

Встречая 93-й

Уже не можем ближнего жалеть мы —Всё доллары целуем, а не крест.Вот бабушка с обличьем, как у ведьмы,Опять из бака мусорного ест.Какая ж кровь томится в наших жилах,Когда при этом празднует душа?Учительница та, что нас учила, векДоживает в статусе бомжа!Забыли мы всё то, чему учились.Моральный Кодекс. Вспомнить бы о нём.Свежее быть наружно наловчились!Да вот нутром черствеем день за днём.

Две точки

Как-то раз у входа в скверПосле дождика в четвергНа скамье дремали точки,Словно маменькины дочки.Обе круглы и черны,Только блеском неравны.Вдруг блестящая проснулась,К неблестящей повернуласьИ, слегка её толкая, заворчала:– Кто такая? И откуда появиласьНеумытая с утра?– Я из горного села,Навсегда сюда скатилась,Потому и не умылась,Что всю ночь в пути была!Искупаюсь в чистой луже —Стану вновь тебя не хуже.– Замечательный ответ!Только главного в нём нет —Той причины, по которой ты решиласьСвою гору на равнину поменять.Кто ж так смог тебя донять?– Астроном один святойВ длинной рясе, с бородой,Покрутив изрядно глобус,Сочинил свой первый опусИ с улыбкой на лицеПосадил меня в конце.А потом, после обедни,Вырвал злобно лист последний,Смял его, топчась на месте,И швырнул со мною вместеПрямо в грязное ведро!Ночью стала на реброИ на скорости хорошейПринеслась к утру сюда.Без меня свой труд святошеНе закончить никогда!– И куда же ты теперь?К «ПИШИ. ПРО» стучаться в дверьИдти вместе предлагаю.– Что ты! Мне туда нельзя!У меня стезя другая,Музыкальная стезя,Суждено у знаков спиныВ партитуре видеть мне,Добавляя половиныК их естественной длине.Но хочу я так работать,Чтоб звучать, а не молчать,Чтоб не паузам, а нотамПоловиночки вручать…Я не раз понять стремилсяИ искал прямой ответ,Почему мне вдруг приснилсяЭтот точечный сюжетС двумя точками, и только?А на небе точек сколько?!Назову лишь три, к примеру:Марс, Юпитер и Венеру.Не спеши сюжет порочить,Раз решил промолвить что-то.Взять наш мир – и обесТОЧИТЬ.Что тогда?Не думал? То-то!Я в пылу ажиотажаДопишу ещё две строчки.Знай! Земля большая нашаДля кого-то тоже – точка!

Детство

Лужица у дома на пескеМаленькому мальчику – не горе,Он уже с корабликом в рукеВходит в эту лужицу, как в море.Бакенов сигнальные огни,Славные фарватеры отважных —С крохотных корабликов бумажныхВ детстве начинаются они.Девочка лебёдушкой прошла,В платьице нарядное одета.Может быть, не зря её звалаБабушка артисткою балета.Годы пронесутся, и тогдаСтанет эта девочка известной,В звёздной бесконечности чудеснойНовая засветится Звезда.Ластиком протёртая слегка,Красками раскрашена в три цвета,Смотрит на густые облакаЖёлтыми окошками ракета.Вот уже набрал он высоту,В воздухе наш маленький художник.В космосе найдёт он звёздный дождик,Тот, что подарил ему мечту.Лампочки на улицах зажгли,Песни колыбельные пропеты.Пусть приходят к людям всей землиДобрые, счастливые рассветы,Чтоб вовек в руинах и золеСлёз не лить напуганному детству.Взрослые! Давайте же в наследствоМир подарим детям на земле!

О клёне

Пронёсся ветер рощей оголённой,Где только клён стоял ещё с листвою.И вот уже, как птицы, листья клёнаКружатся над моею головою.А как манил к себе он той листвою!Красивою, одной на всё полесье.Трепещущей, весёлою, живоюВошла она в стихи мои и песни.Хотел читать опять ему с дороги,Что сочинил о нём, словарь листая,Да прошептал есенинские строки:«Отговорила роща золотая…»

Давай не будем…

От одного прикосновеньяПорой захватывало дух.Да смыло бытом те мгновенья,Как с тополей дождями пух.Живём, весны не замечая,И, узнавая, что почём,Придя домой, за чашкой чаяВсё спорим, спорим ни о чём.Давай не будем – об одежде,О том, что пьём и что едим!Присядем рядышком, как прежде,В глаза друг другу поглядим.Коснёмся вновь забытой темыИ, может быть, заметим мы,Как распустились хризантемыСреди пришедшей к нам зимы.

До хлопьев снежных

Демонстрировала клёнуБелоствольная берёзкаСвой наряд простой, зелёный,А потом – осенний, броский.И к зиме пред ним решилаВ шубке белой красоваться,Да с листвою поспешилаНа беду свою расстаться.Прилетели ветры злыеК ночи с северного края,И берёзке дни былыеПоказались краше рая;Гнулась, веточки ломала,Мёрзла, ёжилась невольно;Враз несчастная познала,Как морозы жалят больно.Ночь терзалась так, как будтоВ страшном омуте тонула.Впав в отчаянье, под утроК клёну-молодцу прильнула.И согрев листвой своеюСтан её холодный, нежный,До поры желанной, снежнойКлён стоял, обнявшись с нею.

Перед окном больничной палаты гнулся от ветра на морозе клён с неопавшей листвой. Рядом с ним стояла голая берёзка, и мне показалось, что она тянется к нему, чтобы согреться под его ветвями.

Дочери

Раскину фотографии, как карты,И молча посижу в ночной тиши.И вот уже летишь как в облаках ты,Не в силах укротить огонь души.То вдруг – Кармен, то в образе ЖизелиСтройна, очаровательна, мила!О, как тогда мы с мамой не хотели,Чтоб ты у нас танцовщицей была!Напрасными остались наши речи,Бессильным оказалось слово «нет»,Умчалась ты мечте своей навстречу,В свой новый мир по имени Балет.Но как приятно было на душе,Когда о нём знакомые спросили,А я сказал – танцуешь, но ужеЗаслуженной артисткою России.

Ещё раз о любви

У природы уральской пора золотая,За багряной горою догорает закат;На зеркальных озёрах гусиные стаиПеред дальним полётом хлопочут, шумят.А на небе уже зажигаются звёзды,На ночное дежурство заступила луна.Будем с нею вдвоём верить в то, что придёшь ты,И тобой любоваться мне поможет она.Но порою боюсь и без лунного света,Чтоб с ума не сойти от твоей красоты;Если здесь, на Урале, и цветут самоцветы,Самый яркий из них самоцвет – это ты!