– Чтобы без боя совладать с ними, замечательный ход придумал каган Куря, – продолжал рассказ Свенельд. – Немного ранее на правом берегу Итиля его воины пленили жену малеха рахдонитов, царя Атильского. Сам малех, как известно, уплыл в Самандар, где и сгинул. А вот жену свою бросил раньше в пылавшем городе Атиле [34] . – Свенельд замолчал. Никто его не торопил.

– Я не удивлен, – заметил Калокир. – Для малеха она не представляла ценности, так как не была иудейкой по рождению. Ее дети не смогли бы наследовать трон. Женившись на ней, он преследовал лишь политические цели.

– Эта смелая женщина самостоятельно перебралась на аланский берег и пробиралась к своему отцу в Маас, но по пути попала в плен к печенегам, – заметил воевода.

– Ну и дела… – покачал головой Калокир.

– Пленив вдову малеха, каган Куря вспомнил, как готские рихи покоряли Европу, беря в жены местных царевен, – продолжал Свенельд. – А потом так же русские князья брали в жены готских царевен, чтобы вернуть свои вотчины в Таврии и в Карпатских горах. По тому же пути пошел и иронский князь Урдуре. Он взял в жены дочь побежденного хана гунно-болгар и так овладел всей их Волчьей страной – Буриберди, которую греки называют Папагией.

Воевода смущенно замялся, что было нехарактерно для него.

– Вот тут-то каган Куря и придумал, как мне выполнить приказ Великого князя и собрать ему конное войско. Он предложил мне взять в жены вдову малеха, которая волей случая попала к нему в плен.

– Ну и дела… – снова удивленно покачал головой Калокир. И Святослав как-то по-новому, серьезно глядел на воеводу, хотя в глазах его искрились смешинки.

– Сказано – сделано, – решительно продолжал Свенельд. – Я женился на вдове. И так овладел всеми вассальными ханствами Атиля на побережье Тмутаракани. После этого я приказал черным болгарам следовать за собой к Истру. И князь Урдуре не возражал. Он был только рад избавиться от воинственной оппозиции.

В то же время, узнав, что болгарцы уходят, вольные казаки, ранее оттесненные хазарами к Манычу [35] , стали возвращаться в Тмутаракань и родную Казакию. А некоторые из них также стали проситься в мое войско.

Я сказал об этом кагану. И каган Куря разрешил мне набирать охочих степняков из местных улусов Дона и Маныча, входивших в Печенежский каганат. А поскольку сам каган оставался в Пятигорье, то утвердил на командовании войском из аланских улусов Дона походного атамана по имени Сивый Конь.

Закончив с формальностями, я попрощался с каганом Курей и возле Белой Вежи переправился на правобережье Дона. Дальше по землям печенегов повел свое войско к Истру.

А каган Куря остался зимовать в предгорных степях Алании, чтобы при необходимости помочь князю Урдури утихомирить бунтовавших ханов в горах. К следующей зиме он собирался вернуться в Лукоморье на левобережье Днепра или на свои кочевья в Таврии, возле Новгорода [36] . Вот в общих чертах и весь рассказ, – закончил свое повествование Свенельд.

Калокир и Икмор переглянулись. Потом викинг загоготал:

– Молот Тора! И меда отведал, и пчел приручил. Ха-ха-ха. А может, и в Константинополе есть царевна на выданье? Ха-ха-ха. Я бы не прочь обзавестись царственной женушкой и стать базилевсом.

– Сколько ты привел с собою конников? – спросил Святослав, пряча улыбку в усах.

– Число конников – тьма: пять сотен охочих из казачьего народа и полторы тысячи донских аланов ведет атаман Сивый Конь, тысячу волжских биляров, которые со мной со времен осады Самандара, ведет хан Хесен, тысячу зихов – князь Ирник. Остальные – болгарцы черные под командой хана Тонузоба.

Причем большинство болгарцев решили навсегда покинуть Тмутаракань и разместиться здесь, на мировой реке, среди своих зареченских сородичей. Поэтому за конниками следуют их повозки с семьями. Сейчас они движутся к Доростолу. Там же их конные мужи переправятся на правый берег.

Казаки и аланы с Дона – христиане. Биляры – тенгриане. Остальные – стараниями малеха – по большей части мусульмане, – обстоятельно доложил воевода.

– Если ты можешь заставить служить тебе вассалов Атиля, то сможешь потребовать воинов и от правителей местных маджар: Великого князя Такшоня из Венгрии и Дьюлы, верховного главнокомандующего – правителя Трансильвании, – сразу же смекнул Калокир. – И от Дьюлы даже предпочтительнее всего, так как вся земля левобережья за Доростолом принадлежит его князьям и ханам. Стоит им перейти реку, и мы окажемся между молотом и наковальней.

– Такшонь был готов мне помочь и раньше, после нашей встречи, – уточнил Святослав. – Но вот Дьюла – это совсем другое дело. У печенегов с ним общая граница, на которой идут постоянные стычки. И в прошлом году, воюя в Болгарии, мы его неплохо потрепали. С другой стороны, войск у него больше, чем у кого бы то ни было в этой стороне. Именно по этой же причине Великий князь Такшонь недавно женил своего сына Гезу на его дочери: чтобы заручиться поддержкой всесильного Дьюлы.

– И на комита Шишмана [37] из Средеца [38] тоже надо воздействовать, – тут же добавил Икмор, став серьезным. – Я слышал, что он повязан с малехом брачными узами. Мои лазутчики доложили, что оттуда к Филиппополю собираются выслать войско. Если мы пойдем по реке вниз, западные болгары могут ударить нам в спину.