Шрифт:
«Дорогая матушка, я счастлив получить от Вас весточку. С гордостью и усердием выполняю поручения, возложенные на меня, а потому рассчитываю, что и Вы станете гордиться той пользой, которую я принесу армии и Авьену. Не беспокойтесь о моем здоровье, но берегите свое. Целую Вас крепко и надеюсь на скорую встречу… — на этот раз добавил: — Ваш сын».
И снова — капля сургуча, как загустевшая кровь.
О чем же писать Маргарите?
Задумался, рассматривая локон — блестящий, волосок к волоску. В нем, казалось, мерцала неукротимая искра ее жизнелюбия. Любые слова казались пустыми и глупыми, любой ответ мог скомпрометировать ее, мог быть перехвачен и обнародован. И потому, сцепив до хруста зубы, Генрих писал не ей — жене:
«Моя маленькая Виви, простите мои редкие письма. Я ежедневно обременен государственными делами, и с прискорбием сообщаю, что мое путешествие продлится до Рождества. Пусть слуги будут снисходительны к Вам. Учите авьенский и знайте, что я суровый экзаменатор. Целую ручку, Ваш вечно занятый Коко».
Вагон подбросило. С наконечника пера сорвалась чернильная клякса.
— Дьявол! — досадливо воскликнул Генрих и сморщился от пронзившей висок боли.
В приоткрывшуюся дверь вагона тотчас просунулась вихрастая голова.
— Ваше высочество? — произнесла голова голосом адъютанта. — Мне показалось, вы позвали…
— Вовремя, Андраш, — отозвался Генрих, в который раз гадая, откуда у этого расторопного девятнадцатилетнего турульца способность читать мысли командира и появляться в нужный момент. — Скоро ли прибытие?
— Завтра в два пополудни, ваше высочество, — с готовностью ответил адъютант и протиснулся весь — румяный и долговязый, с серебряным подносом в руках. — Не угодно ли теперь отдохнуть? Я принес вам кофе.
— Благодарю, поставьте сюда, я уже закончил, — сложив последнее письмо, Генрих запечатал и его, после чего передал адъютанту стопку. — По прибытию сразу же передайте с нарочным. И разбудите в восемь, я должен подготовить речь. В прошлый раз я оценил вашу любезность и труд, но поверьте, моя образованность позволяет мне самому составить обращение.
Уши адъютанта заалели и он, отведя взгляд, пробормотал:
— А говорят, будто костальерскому принцу речь составляют секретари, и после он зачитывает ее по бумажке, которую прячет в манжете.
— Как вы легковерны! — воскликнул Генрих, не скрывая улыбки и поглядывая на медальон, по ободку которого текли серебряные блики.
Четвертый месяц разлуки. Возможно ли выдержать больше?
— Постойте, Андраш, — повинуясь порыву, он схватил новый листок. — Еще одно…
Макнул перо в чернильницу — поспешно, точно боялся растерять нужные слова, — и быстро вывел одну лишь фразу: «Как мне обходиться без тебя?..»
Сложил вчетверо, запечатал, даже не посчитав нужным оттискивать герб.
— Моему камердинеру Томашу лично в руки. Он знает, кому передать. Теперь свободны.
— Так точно, ваше высочество. Благодарю, ваше высочество. Покойной вам ночи.
Андраш бережно спрятал письма — не выспрашивая, никоим образом не проявляя любопытства, — и исчез так же быстро, как появился.
Генрих прикрыл глаза и с облегчением откинулся на мягкую спинку сиденья. За окном навстречу составу неслись колючие снежинки.
Каптол, седьмая дивизия.
Утро выдалось серым и вьюжным.
Давило низкое небо, давил на подбородок ремешок шако, и Генрих, гарцуя верхом на крепком коне игреневой масти [2] , с неудовольствием поглядывал из-под лакового козырька, опытным взглядом выхватывая двухэтажные казармы, покосившиеся склады, конюшни, оставленный позади плац, где ветер рвал растянутые штандарты — все это, присыпаемой снежной мукой, казалось безжизненным и тоскливым.
Голос генерала, слишком возбужденный и резкий, отдавался пульсирующей болью:
2
Лошади рыжего или бурого цвета со светлой (белой или дымчатой) гривой.
— Мы плодотворно работаем над тактической подготовкой, ваше высочество! И счастливы видеть вас здесь! Проводятся шестинедельные ускоренные курсы подготовки артиллеристов. На днях поставили винтовки нового образца, по вашему заказу. Желаете посмотреть учения? Я тотчас же прикажу!
— Чуть позже непременно, — отозвался Генрих, старательно загоняя вглубь растущее раздражение. — Заметьте, вам выпала честь первыми пройти полевые испытания. Я уже изучил бумаги по подготовке нового полигона. Каков планируется состав?