Шрифт:
– За десять-то процентов его реальной стоимости?! – продолжал возмущаться Игнатов, – не бывать этому никогда! Я не для того потратил столько времени и сил, поднимая из руин бывший советский гигант, чтобы сейчас, выиграв тендер на миллиарды рублей, отдать завод за копейки, да еще и оборотням в пагонах. Если у вас все, прошу покинуть кабинет!
– Подумайте хорошенько, ведь завтра я приду уже с ОМОНом, – вставая с кресла, сказал Смирнов.
– Постановление не забудьте! – крикнул ему вслед Игнатов.
***
Когда дверь захлопнулась, он набрал на телефоне номер и сказал:
– Хохуля, привет! У нас проблемы. Завод хотят отжать. Завтра с ОМОНом обещали прийти.
– Спокойно, Сеня! – ответил голос. – Быстро собирайся и приезжай на рыбалку. Да, и оставь Антону доверенность на право продажи завода трастовому фонду Desman Capital. Кстати, как он сам?
– Да хорошо вроде бы все, сейчас в отпуске. Кажется, был в Москве. Гуляет твой сынок.
– Молодой, это нормально. Вызови его на работу, а сам завтра же вылетай ко мне! – закончил голос.
***
– Антон? Чего трубку не берешь? – спросил Игнатов, набрав уже другой номер.
– Да телефон сел, – зевая, ответил Третьяков. – О! восемь пропущенных от Насти. Что случилось-то, дядь Сень?
– Срочно возвращайся на завод, у нас проблемы! – сказал Игнатов.
– Хорошо! – ответил Антон и попытался набрать Настю, но она была недоступна. Он начинает спешно собираться.
Входит Ларионов.
– Привет, Гуляка!
– На себя посмотри! Не одной юбки не пропускаешь, а у меня одна Настя! – кидаясь рубашкой, ответил Третьяков.
– Прям весь светишься от счастья! Сегодня опять к ней?
– Да, блин! Вызвали на работу, вот хотел ее предупредить, а она не алё.
– Слушай, Тоха, а Настя не говорила тебе что-нибудь про поездку за рубеж в ближайшее время?
– Нет, – протянул одновременно насторожено и удивленно Третьяков.
– Тут такое дело. Есть оперативная информация, что ее отец сегодня вылетел в Прагу. Скорее всего, и она с ним. Ты давай дуй в Архангельск, а я как что-то узнаю, тебе сообщу по старой дружбе. Но если она выйдет с тобой на связь, сразу дай мне знать, – подмигивая, сказал Ларионов.
– Как в Прагу? Почему она мне ничего не сказала?
– Может, она и сама не знала…
– Окей, Саня! До вокзала подбросишь? – стоя в дверях, спросил уже собравшийся Третьяков.
– Да. Я как раз потом на Остоженку двину, – ответил Ларионов.
***
Высадив Антона, лейтенант приехал в квартиру Крыловых. Предъявив корочку дежурному, он вошел внутрь. Там во всю уже копались оперативники Сахарченко. Среди груды разбросанных вещей и документов Ларионов замечает визитку. На одной стороне надпись: «Туристическое агентство Quagmire tour» с номером телефона, а на другой –позавчерашняя дата и время, спешно написанные чьей-то рукой.
– Странное название, – произнес вслух лейтенант. Он забил в Гугл и узнал перевод: «путь через трясину». Но еще больше он удивился, когда абсолютно ничего не нашел в интернете про это агентство.
***
Вечер. Прага. Крылов с семьей прибывает в отель «Дом на болотах».
– Добрый вечер! Метрдотель Лукаш Новак, – представился добродушного вида старичок за ресепшеном. – Нет, нет! Документов не нужно, просто предъявите клубную карту.
Крылов достал смартфон и показал виртуальную клубную карту.
– Добро пожаловать! Ваш номер 309, – сказал метрдотель, считывая штрих код. – По всем вопросам вы можете обращаться на ресепшен в любое время.
– Пап, у нас что, и документы проверять не будут? – спросила удивленно Настя.
– Шагай в номер! – приказал отец.
День второй
Утром следующего дня. Третьяков входит в кабинет Игнатова.
– Привет, дядь Сень!
– Привет, крестник! Садись. Понимаю, тебе будет нелегко, но у нас неприятности, и у меня к тебе ответственное поручение.
– Я готов! В чем дело? – бодро воскликнул Антон.
– Вот тебе доверенность на продажу контрольного пакета акций завода швейцарскому трастовому фонду. Нужно его продать, пока завод не отжали бессовестные люди, которые с группой захвата сегодня сюда придут. – Третьяков переменился в лице. – Я сейчас улетаю. Ты за старшего. Ничего, мол, не знаешь, ждешь нового директора. Верь мне, так надо! Тебе необходимо будет продержаться всего несколько дней.
– Конечно, дядь Сень! Ты же мне как отец. Постараюсь продержаться, – прощаясь с уходящим Игнатовым, сказал Третьяков.