Я знаю, что нельзя подходить к лошадям сзади, поэтому стараюсь держаться как можно дальше от их пятых точек, но из-за этого мне приходится двигаться правее, а следовательно, ближе к звериным мордам с другой стороны стойла.

Кто так вообще коней ставит? Это же опасно!

А лошади чувствуют страх? Мне, кажется, что да, потому что они так странно фыркают на меня, шлепая своими огромными губищами.

Прижимаю «фонарик» к груди и медленно иду вперед, посматривая в левую сторону на задние копыта. Да, видимо, сбиваюсь с маршрута, потому что в следующую секунду начинаю визжать от ощущений, как что-то прикасается к моей голове, хватая за волосы. Светильник вылетает из рук и падет на пол с характерным звуком. Стекло разбивается вдребезги, и осколки разлетаются во все стороны. Я же пячусь назад.

Оказывается это один из жеребцов, спутал мои волосы с сеном и решил подкрепиться. Конь, который не сумел съесть меня, встает на дыбы, видимо, чтобы бы покончить со мной другим способом, а я, парализованная страхом, цепляюсь ногой за торчащий в полу колышек и плюхаюсь на спину, прямо на тюк сена.

Боже, какая глупая смерть – убита разгневанной лошадью в доме без электричества. Надеюсь, что журналисты, которые будут освящать этот несчастный случай, придумают менее смехотворное и постыдное название заголовка.

– Тише малыш, тише! – слышу знакомый голос, но боюсь раскрыть глаза, ожидая смертельного удара от коварного противника.

Секунда, ещё одна и еще, ничего не происходит. Лошадь недовольно фыркает, её успокаивает мелодичный мужской голос, и я решаюсь посмотреть на своего спасителя. На долю секунды в голове мелькает мысль: «а вдруг это мой таинственный идеал?».

Приоткрываю один глаз, но не вижу лица мужчины, потому что свет падает на него сзади, но даже по силуэту понимаю, что пора подниматься и начинать собирать раскатанную по всему полу губу, – это не он.

А ведь как было бы романтично! Между нами вспыхнула связь и вдруг он, как настоящий супермен, прилетает ко мне в нужный момент и подхватывает на руки, спасая от неминуемой гибели. О таком только книги писать да фильмы снимать, но, увы, я в реальности.

– Ты в порядке, не ударилась? – спрашивает «спаситель» наклоняясь ко мне, это Уилл, теперь я его отчетливо вижу. – Кажется, это начинает входить в привычку. Что ты не поделила с моим конем? – с улыбкой спрашивает парень, и я медленно перевожу взгляд на животное за его спиной.

– Так это он? Серьезно, опять? – рука инстинктивно тянется ко лбу, которым я треснулась об этого самого жеребца утром. – В своем оправдание могу сказать – он первым начал, – сквозь улыбку говорю я, хватая протянутую мне руку.

– Спасибо, – говорю я, поворачивая голову к парню.

Вообще, он прилично выше меня, поэтому под «поворачиваю», я имею в виду «задираю голову вверх».

– Рад помочь. Ты что тут делаешь? – он такой беззаботный и невероятно милый. Может хоть сейчас у меня получится выяснить, что происходит и позвонить домой?

– Да я, – в этот момент моя босая нога опускается на осколок стекла, и я звучно шикаю, мысленно прокручивая все известные мне ругательства.

– Что, что случилось? – замирает брюнет, настороженно глядя на меня, прыгающую на одной ноге.

– Стекло, оно впилось мне в ногу, – поскуливая от боли, говорю я, хватаясь одной рукой за парня, чтобы не потерять равновесие, так как ставить раненную конечность на пол больно.

– Пойдем к свету, – он указывает рукой вперед, и я активно киваю головой. – Тебя понести или допрыгаешь? – простодушно уточняет Уильям, тактично не нарушая границ моего личного пространства.

– Допрыгаю, только придерживай меня, пожалуйста, – полным решимости голосом произношу я, не желая казаться слабачкой.

– Хорошо, – соглашается Уилл и, придерживая меня обеими руками, медленно ведет вглубь конюшни к столу, на котором находится канделябр с зажженными свечами. Возле стола стоит стул, рядом висят полочки с всякими примочками для лошадей, сбоку на крючках болтаются уздечки и седла. На старом столе также стоит небольшая плетеная корзина, лежат какие-то бумаги, широкие гребни и прочие мелочи.

Не могу не заметить, что это полноценная конюшня, что странно. Если и допустить мысль о том, что все участники игрищ привезли с собой по скакуну, разве они стали бы настолько детально обустраивать помещение?

Уилл подтягивает тюк сена к столу и садится напротив, опуская взгляд к правой ноге, из ступни которой торчит кусочек стекла.

– Давай я помогу? – он такой добрым, что я не могу отказаться.

И неважно, что я по натуре своей неженка и тяжело переношу боль, из-за чего, скорее всего, сама у себя бы осколок доставала целую вечность сквозь водопад слез.