Шрифт:
— Мы ещё побегаем, — заявил Баламут. — Пока помирать не собираюсь. Ну а если что, то мы будем жить вечно в памяти людей…
— Хорошо сказал, — отметил Большой. — Впереди у нас целая вечность… И вдруг там прослыть трусами. Да ни за что.
— А ты Папаша, что остался?
— Это за моей Полинкой пришли. Не бывать этому. Смерть приму, а не допущу.
Все знали, что Полинкой называл старый солдат нимфу, за которой они охотились. Так она напоминала его дочь.
— Это Барон решил отомстить за свой позор.
— Филина поставил командовать. Только он так бездарно может провалить боевую операцию.
— Видать, Кабан не согласился участвовать.
— Не согласился. Иначе мы бы тут давно кровью умылись.
— И бойцов серьезных не пустил. Такое впечатление, что Барон развлекается. Он решил не вмешиваться, что ли. Какой-то позор, а не война.
Несмотря на слова, военные действия были возобновлены. Если бы у них были еще патроны, они бы постреляли ещё. Уходить было бесполезно. Расстреляли бы в спину.
Большой на эту ситуацию посмотрел и сказал:
— На фига бегать. Только умрешь уставшим.
Баламут махнул рукой:
— Эх гулять так гулять. Стели скатерть, доставай водку.
Они разлили водку по стаканам. Баламут выпил не закусывая и запел:
Мисяц на неби,
Зироньки сяють.
Тыхо по морю
Чевын плывэ.
В чевни дивчина
Писню спивае,
А козак чуя
Серденько мре.
Песня тихо звучала в воздухе, и каждый из бойцов думал о чем-то своём. Лица у них были слегка печальные и торжественные. Они были готовы принять смерть. И они её приняли.
Выскочили одновременно на высоту две машины. В одной сидел Филин в окружении своих новоиспеченных солдат, а во второй Барон со своей охраной.
Бойцы посмотрели сквозь Филина. Только Баламут заметил ему:
— Ну ты и тупоголовый, столько бойцов под пулемёты подвести. Офигеть.
В ярости Филин дал автоматную очередь теперь уже по своим личным врагам, так унизившим его полководческий талант.
Захрипел и повалился набок Большой. Прошептали холодеющие уста Папаши: «Полинка». Без слов, без стонов и предсмертных хрипов угас Баламут. Закрылись его ясные очи, замолчали его уста. Не петь ему больше. Теперь у него целая вечность впереди…
Барон от растерянности только и смог произнести:
— Ты что натворил, баран?
— Наших врагов ликвидировал.
— У них в руках не было оружия. Зачем ты расстрелял безоружных людей?
— Ну не было у них оружия. Ты посмотри, сколько они моих бойцов положили. Может, мне их за это похвалить.
— Дебил, — слова у Барона просто закончились.
— Олигофрен, — согласился начальник охраны. — Таких бойцов угробил.
Барон склонил голову:
— Вечная тебе память. Видит бог, я этого не хотел.
Вдруг начальник охраны с надеждой воскликнул:
— Большой ещё жив.
Тут же Барон скомандовал:
— Спек быстро сюда, самый лучший. Успеем вколоть — до стаба довезём. Наш лекарь вытянет.
— Пристрелить его, и вся недолга, — заявил Филин. — Спек на него переводить.
— Отберите у этого идиота автомат, пока он нас всех от усердия перестрелял. И уберите его от меня подальше, а то я не выдержу и сам его пристрелю.
Один из охранников забрал у Филина автомат. Другой показал на дальнюю машину и приказал:
— Иди туда спрячься и не отсвечивай. У нас у всех чешутся руки тебя пристрелить за Баламута и этого деда. Великие воины были.
Барон опять обратился к начальнику охраны:
— Колону Баламута отогнать в стаб.
— В какой?
— В наш. В «Серебряный бор». Поставить на стоянку под усиленную охрану. Чтобы винтика не пропало. Тела деда и Баламута с собой. К телам проявить уважение.
— Это понятно. Я же не Филин.
— Даже от Филина я такого не ожидал.
— А что с остальными трупами делать. Вдруг раненные есть.
— Проявить сострадание. Погрузить в труповозку и отвезти в разделочную. Всё равно. Погибли. Никто и не поймёт, что мы сделали.
— Понял.
Начальник охраны отозвал доверенных людей и приказал им заняться делом, пока биологический материал не погиб.
Остальной отряд погрузился на машины и отправился в стаб.
Глава 6 Противостояние
О происшествии Иван узнал сразу. Первыми, кто сообщил ему об этом, были люди, которые входили в состав экспедиции Баламута. Они рассказали о засаде, в которую попала их команда.