– Противная бабулька, – решила вставить и я свое мнение.

– Не спорю. В общем, силушки богатырской во мне все больше, но для остальных людей я… И в зеркале не отражаюсь! Как самый крутецкий вампир, – он вздохнул.

И почему я не удивлена, что его расстраивает невозможность наслаждаться своей отраженной внешностью? Он и при жизни был довольно самовлюбленным, чего уж там.

– А что ты там про радиус какой-то вчера ляпнул?

Он почесал несуществующей рукой несуществующий лоб, а потом пригладил несуществующие темные волосы. Это, наверное, просто привычка – прическа всегда должна быть идеальной.

– Говорил же тебе – везде туман. Я и на телефон свой набрел совершенно случайно… А все остальное – люди, здания, деревья – будто… их нет, только слабые очертания. Даже звуков нет. И тут я натыкаюсь на вещь, которая почти четко вырисовывалась, конечно, узнал. Ну, а потом ты… И вокруг тебя пространство прозрачное! И чем больше ты убеждалась в моем существовании, тем больше становилось этого пространства. Сейчас туман начинается уже метров за сто от тебя – я дальше не выходил, побоялся, что не найду дорогу обратно. Ты, Потапова, центр моей вселенной!

– Ну, раз я центр, то мог бы заботливо дать мне выспаться… – расспрашивать дальше я смысла не видела – очевидно же, что он и сам пока мало что понимает. А когда поймет – расскажет без расспросов. И черта с два я ему рот заткну.

– Мне ску-у-учно, – протянул мой личный полтергейст. – Соседей шугать надоело. А если ты куда пойдешь, то и я смогу пойти! Вчера в институте вообще прикольно было потусить. Хотя я был удивлен, что вся группа не рыдает беспрестанно по причине моей трагической кончины! Как вы там со скуки не передохли без меня?

Я обреченно вздохнула.

– Сегодня выходной. Поэтому я собираюсь спать до обеда. А ты пойди телек посмотри, посуду поучись мыть или еще каким полезным делом займись.

Он поднялся и теперь торчал прямо передо мной – интересно, почему он не проваливается в пол? Просто проецируется в привычной пространственной точке, или все же материальные преграды им как-то ощущаются? Но я оставила эти насущные вопросы на потом и снова закрыла глаза.

– Неплохая квартирка, хоть и маленькая, – еще бы он просто так ушел выполнять мои распоряжения! – И платите совсем копейки, у нас в городе таких цен за аренду вообще нет. Но это не удивительно…

Что-то в этой фразе заставило меня снова на него посмотреть:

– В смысле?

Он задумчиво оценивал вид из окна.

– Ну, ты же в курсе. Люди не очень любят, когда до их приезда в квартире кто-то помер, да еще так…

– Кто помер? – я и правда до сих пор не понимала. Я вообще не знала, кто в этой квартире жил до меня.

Сережа наконец-то посмотрел на меня:

– Ты что, не знала? Тут же бабка померла. Долго мучилась, а потом ее кошки есть начали, от голодухи небось. Так на этой же самой кровати… Прикинь, какое зрелище было, когда хату наконец-то догадались вскрыть?

Меня подбросило на метр вверх и отшвырнуло на другой конец комнаты. Я, стуча зубами, с ужасом смотрела на еще смятую подушку, где когда-то лежал труп, который кошки…

– А-а-а-а-а-а, – единственное, что удалось мне выдавить.

– Ты че, мертвых боишься, что ли? – он хохотнул и хлопнул меня по плечу, но прикосновения я не ощутила.

Я начала заикаться, чего со мной в жизни раньше не приключалось:

– Т-ты в-видишь ее? Она т-т-т-тут? – и почти представила сморщенное обглоданное тело на том месте, где больше никогда в жизни не лягу спать.

Сергей спокойно прошествовал мимо меня, направляясь в сторону кухни. Оттуда и крикнул:

– Нет, конечно. Я ж говорил – никого не вижу из своих. Я пошутил, дуреха впечатлительная.

Я осознала. Три раза выдохнула, пять раз вдохнула, прежде чем заверещать со всем отчаяньем:

– Козлина шелудивая!!! Мразина отмороженная!!! Я чуть тут сама коньки не отбросила!

– Зато поднялась. И сонливость прошла. А Сережа – молодец!

Когда я смогла нормально дышать и почти нормально ходить, направилась за ним на кухню, по пути решив, что этому идиоту мои истерики – как с гуся вода. Нервно налила чай и с грохотом поставила кружку на стол.

– И куда же ты хочешь отправиться на прогулку, душа моя? – получилось почти елейно.

Он, очевидно, ответ уже давно придумал:

– Давай сначала на кладбище. Хочу посмотреть, как меня обустроили. И фотку на памятнике какую присобачили.

Получилось зло ухмыльнуться:

– А потом куда, дорогой? Или мы на кладбище весь день торчать будем – на фотку твою любоваться?

– Я б с Артемом встретился… – ему мой тон, видимо, не казался раздраженным. – Пригласила б его в кафе или еще куда… Может, он тоже сможет меня увидеть? И к матери моей бы заглянула…