– Тамара, хотите я сделаю вам операцию?

– Какую?

– Изменю форму ушей.

– Бросьте, бросьте шутить!

Рычагов стоял у окна и смотрел на то, что происходит у машины «скорой помощи», даже поставил чашку на подоконник, рядом с хрустальной вазой с пышным букетом белых роз.

– Кажется, Тамара, сейчас нам будет работа.

– С чего вы взяли, что нам, Геннадий Федорович?

– Мне так кажется, интуиция подсказывает.

– Значит, точно будет, – ответила Тамара и улыбнулась.

А через пять минут Рычагов мыл руки, еще через десять находился в операционной, а на операционном столе лежал Сергей Дорогин с ножевым ранением и черепно-мозговой травмой.

Кроме Рычагова в операционной присутствовали еще два хирурга. Всех, кого смог, Рычагов «поставил под ружье». Прогноз был неутешительным.

– Я бы не брался на вашем месте, Геннадий Федорович, по-моему, его не спасти, – сказал пожилой хирург, снял очки и стал протирать линзы.

– Думаете, Андрей Андреевич?

– Думаю, да. Он потерял слишком много крови, пульс почти нулевой… В общем, я даже не знаю, что здесь можно сделать.

– Буду оперировать. Кстати, кто это, откуда привезли?

– Лежал в реке, – сказал пожилой хирург. – Сколько он там пролежал неизвестно.

– Буду оперировать, – более настойчиво произнес Геннадий Федорович, – Тамара, готовьте операцию.

– Наша помощь вам нужна?

– Вы все еще считаете, что операция бессмысленна?

– Да.

– Нет, вы не нужны мне сейчас.

– Рискуете, слишком сильно рискуете.

– Я всегда рискую. Кстати, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Анестезиолога сюда, будем оперировать.

Случай был необычным. С подобным букетом травм Рычагову сталкиваться раньше не приходилось. Через несколько минут принесли снимок, и Геннадий Федорович принялся его изучать.

Да, ситуация была безнадежной. Но Рычагову почему-то хотелось рискнуть, он и сам не знал из-за чего. Шанс на то, что этот мужчина выживет, был почти нулевым. Но шанс, хоть и ничтожный, все-таки имелся, один из тысячи, но был. И стоило рискнуть, стоило взяться.

Тамара смотрела на Геннадия Федоровича так, как преданный пес смотрит на хозяина.

– Давай, давай, Томочка, готовимся.

– А может не надо, Геннадий Федорович? – спросила женщина.

– Надо, дорогая, надо. Попробуем. Так умрет или под скальпелем умрет, а вдруг спасем?

– Ну, смотрите…

Операция длилась пять часов. И все эти пять часов Геннадий Федорович Рычагов провел на ногах. Когда операция закончилась, он был мокрый. Пот тек по спине, по лицу, и Тамара даже не успевала салфеткой вытирать его.

– Все, – выдохнул Рычагов, покидая операционную и пошатываясь, время от времени приостанавливаясь, направился в свой кабинет. Тамара спешила за ним.

– Ну, что скажешь? – обратился Рычагов к ассистентке, сдирая с лица маску, а с рук перчатки.

– Такого я еще не видела, – не скрывая восхищения произнесла Тамара. – Талант либо есть, либо его нет.

– Сегодня, наверное, мой день, сегодня, наверное, звезды благоприятны ко мне и господь бог помог мне совершить невозможное.

– Так вы думаете, он будет жить?

– Теперь все в его руках, – сказал Рычагов, – если ему самому захочется выжить, то будет жить, а если не захочется, тот тут мы все бессильны. Кстати, Тома, следи и докладывай как он там. Правда, я думаю, он придет в себя дня через два или три, слишком уж ему голову размозжили, да и нож прошел в каком-то миллиметре от сердца. В общем, везучий этот мужик.

– Ему повезло, что вы были на месте, – произнесла Тамара, включая электрочайник.

– Нет, нет, чай потом. Возьми там, в шкафу, коньяк, налей мне вот столько, – и Рычагов, сдвинув три пальца, приложил их к стакану, показал Тамаре сколько наливать. – И себе налей, ты тоже трудилась, как пчелка, наверное, два литра пота с меня вытерла.

– Да ну, Геннадий Федорович, бросьте, бросьте.

– Да ты и сама мокрая, у тебя майка к телу прилипла так, словно ты под дождем была. Никогда раньше не замечал, что бы ты потела.

– Ерунда, сейчас приму душ.

– Нет, вначале давай выпьем, надо снять напряжение.

Тамара достала коньяк, Рычагов подошел к ней, взял из рук бутылку.

– Кстати, Томочка, женщине наливать неприлично, давай этим займусь я.

Рычагов налил и, взяв стакан, передал его Тамаре.

– Ну, за здоровье нашего пациента!