Ещё матушка поинтересовалась, есть ли паспорт, и не беременна ли случаем «птичка вольная».

– Я однажды обожглась, – сказала, – приняла такую же скромницу, она оказалась на третьем месяце. Гляжу, Матерь Божья, у моей трудницы живот на лоб лезет. Владыка долго подшучивал: «Мать настоятельница, докладывай, как в обители с беременностью обстоят дела?» Обжегшись на молоке, дую на воду – справку требую.

На обратной дороге Андрей сказал:

– Зацени, Таня, матушка благословила на приезд к себе. Что бывает далеко не с каждой, кто обращается к ней. Так что, если всё сделаешь, как велела, возьмёт в монастырь, а дальше всё от тебя зависит.

– Ага, – кивнула Татьяна.

– Матушка будет молиться за тебя, это, поверь, дорогого стоит. Мы с Григорием своими слабенькими молитвенными силами тоже поддержим. Но матушкина молитва – не сравнить.

Ничего Таня не поняла. Но отметила:

– У матушки хорошо. Легко было на душе, покойно…

Отвезли Таню в центр адаптации.

Едем оттуда, Андрей говорит:

– Оставлять в центре нельзя. Надо что-то придумывать.

Я жене заикнулся, мол, недели на две, максимум, на три давай возьмём Таню, чтобы исповедалась, причастилась под нашим призором, потом к матушке Варваре отвезём. Жена на дыбы:

– Ты в своём уме?! Только через мой труп! Заразу всякую в дом.

Жену не переступишь. Жил бы один или с мамой, другое дело. У Андрея тоже некуда. Он позвонил епископу Николаю. Пять лет назад у нас создали митрополию, владыка Николай возглавил одну из епархий в ней. Я-то его практически не знал, Андрей давно был знаком с ним, даже в хоре пел в его храме, когда владыка был ещё иереем. Владыка сразу согласился. Привозите, говорит, устроим.

Центр епархии располагался в районном городке. На его окраине скит с небольшой церковью. В скиту владыка планировал создать женскую обитель. Проблема новых монастырей – насельники. Нет их. Здесь тоже подвизалась одна лишь инокиня Елена. Основное послушание, которое дал ей владыка на тот период, было по торговой части. В городском торговом комплексе имелась епархиальная лавка со свечами, иконами, православной литературой. В ней инокиня с утра до вечера пребывала. В храме скита послушничали днём две городские женщины, одна в свечной лавке сидела, другая полы мыла, за подсвечниками следила. Вот и весь состав обители. Тогда как скит располагал немаленькими сельскохозяйственными площадями – огород, картофельное поле с гектар величиной. Есть где поработать, да некому. Владыка надеялся на Танину помощь.

Однако инокиня Елена приняла трудницу прохладно, если не сказать больше, заявила: Таня ей не нужна. Владыка говорит, пусть поживёт месяц-другой, поможет, инокиня – нет. С гонором женщина. Не знаю, что её привело в монастырь, когда-то работала инженером в конструкторском бюро. Запросто на владыку повышала голос. Тот слушает-слушает, потом прикрикнет:

– Елена, епитимию на тебя наложу!

Она тут же голову покаянно уронит на грудь, и ну виниться:

– Владыченька, простите!

– То-то же, – скажет владыка.

Через две секунды инокиня опять за своё. Сложный случай. Кто-то сказал: лучше командовать сорока мужиками, чем одной женщиной с высшим образованием.

Я женщин, что при храме работали, попросил:

– Вы Таню не обижайте, поддержите, пожалуйста, болящую!

Только и они в дуду инокини начали дуть:

– Ага, сейчас всё бросим и посадим твою болящую на божничку.

Трудный случай.

Владыка Николай своей властью постановил Таню взять, нам сказал, чтобы не беспокоились, сам будет курировать процесс, в обиду не даст.

Беда в том, Таня весь день в скиту была сама себе предоставлена. Инокиня с утра уходила в торговый комплекс, в епархиальную лавку, лишь вечером возвращалась в скит. Время от времени я ей звонил, спрашивал про Таню. Жаловалась: ничего не хочет делать. Таня выйдет на это бескрайнее поле картошку полоть, потюкает тяпкой и затоскует, уныние начнёт одолевать. Бросит инструмент и идёт спать. Человек неустойчивый, такому наставник нужен, руководитель, чтобы строгое слово сказал, направил, а то и отругал… Что хорошо, инокиня помогала Тане готовиться к исповеди, причастию.

Второй раз она причастилась, а на следующий день (Таня по телефону мне потом скажет) лукавый подогнал ей искушение. Иду, говорит, стоит машина с парнями из её деревни. Села и уехала с ними. Дело в том, что её родная деревня была в сорока километрах. Помню, она испуганно вздрогнула, когда сказали, что едем в епархию к владыке Николаю. Видимо, не хотела в родные края.

Звоню инокини, та говорит:

– Исчезла твоя Таня.

– Как исчезла?

Мы с Андреем собирались в ближайшую субботу ехать за ней, везти к матушке Варваре.

Паспорт, страховой медицинский полис оставила в обители и пропала. Я даже забеспокоился, может руки на себя наложила. Инокиня сказала, что никаких залётов с пьянством у Тани не было, нога зажила.

Расстроила меня Танина пропажа, где она, что с ней? Вдруг дней через пять звонок на сотовый, номер неизвестного абонента высветился. Из трубки Танин голос. Сначала пошла вразнос, никак не ожидал от неё такой прыти.

– Зачем вы меня взяли с Андреем? – с истерикой закричала в трубку. – Вы знали, какая я! Вы эксперименты надо мной ставили!