– Может быть, чувствует птенца? – предположила мать, – так бывает…

– Наверное, дракон пролетел низко, – тихо сказала Валента, старшая из сестер. – Они так кричат, когда дракон…

– Да, я тоже видел вчера, – согласился отец. – Сразу несколько летают. Ладно, раз ты такой беспокойный, посидишь на цепи, от беды… – он набросил на ногу птицы разомкнутое стальное кольцо, ловко застегнул. – А то у нас тут дорогое яйцо, приятель. Всё. Пойдемте ужинать.

Они отправились в дом, а оба руха то и дело опять принимались вопить, по очереди. Может, и правда, драконам вздумалось летать низко? С чего бы, интересно?

Ужинали, как всегда, в просторном нижнем зале дома. В окно видно было, как румяное солнце уже почти скатилось к дальним холмам, лес на тех холмах отсюда казался мягким ворсистым ковром, который хотелось гладить рукой. Такой ковер, зеленый узор на коричневом поле, висел над скамьей за спиной дяди Кира – на почетном месте. Ковры эти, мохнатые, как шкура зверя, ткут на Юге, в Борсалле, здесь их нечасто встретишь. Здесь стены украшают другими коврами – их вышивают крашеными нитками на толстом грубом холсте. Тоже красиво.

– Нигде не ел такого хлеба, хозяйка, – похвалил дядя Кир, протягивая руку за следующим ломтем.

Это было не просто вежливостью – хлеб у матери, и правда, удавался вкусным необыкновенно. Даже кухарка Лита втихую завидовала. Ардай обожал его теплым, недавно из печи – с хрусткой корочкой, посыпанной пряными травами, сначала с упругой, а потом тающей во рту мякотью…

– Захвалил ты меня, дядюшка, – мать улыбнулась. – Ты и пива такого нигде не пил…

– И каша у моей жены на славу, а уж тушеное мясо – вообще язык проглотишь. Видите, как мне повезло? – шутил отец.

– Еще ты хвастун, – дядя благодушно погладил усы.

– Хвалиться женой мужчине не зазорно.

– Оно так. Сыновьями вот гордятся молча, зато тут уж, действительно, отцу и почет, и радость, – дядя покосился на Ардая, который давно расправился со своей порцией мяса и каши и теперь жевал сладкий пирожок с ягодами – ужин был праздничный, по случаю приезда гостя, да и покупка руха – тоже, что ни говори, событие. Даже если этот рух – пока только яйцо.

– У мальчика ведь первые испытания уже будущим летом? Готов?

– На мечах он дерется неплохо, – ответил отец, – не хуже меня. Кое в чем, конечно, можно и поучиться. Не знаю, будет ли он первым, но последним не будет точно.

– Эстерелы никогда не были последними, – отрезал дядя. – Не думаешь послать его зимой в школу, в Аш?

– Придется, – пожал плечами отец. – Из-за дурацкой традиции терять столько времени и денег – а куда деваться?

Дядя усмехнулся.

– Когда ты был молодым, небось не считал это дурацкой традицией. Тоже любил мечом помахать! И так, небось, люди удивляются, почему ты его вовремя в школу не отдал.

– Конечно, это весело – пожить в школе, с толпой таких же молодых оболтусов. Я бы и сейчас не отказался, – хмыкнул отец. – Поэтому и не буду лишать сына удовольствия.

– Оно так. Веселье – это хорошо, отчего не повеселиться? – согласился дядя Кир. – Но ему надо быть воином. А если уж быть воином, то хорошим. Иначе потом веселиться будут другие, не он! Ты-то понимаешь, Гай!

Гай вздохнул и кивнул, соглашаясь.

С ужином было покончено, Валента принялась помогать кухарке с посудой, малышки, Арния и Гайда, убежали во двор. Услышав очередные крики рухов, Ардай тоже вышел, заглянул в хлев – Момут топтался, звеня цепью, иногда коротко всхлопывал крыльями, один его глаз закрылся совсем, другой – наполовину. Старая птица уже уснула бы, если бы не вопли собрата с башни.

Ардай тихонько прикрыл дверь в стойло, задвинул засов. Подумал – непременно нужно прогулять завтра Момута. Слетать с ним к водопаду, что ли…

Конечно, он подошел к печке, чтобы посмотреть на яйцо. Пощупал песок, приоткрыл заслонку и поворошил угли. Ясно, что все это было не нужно – пока тепла хватает, и мать заботливо прикрыла песчаную постель старым стеганым одеялом, оставив щель сбоку – для дыхания. Вот равно утром, ещё затемно, придется прийти и затопить печь. Как удивительно – в этом грязно-белом, намертво запаянном сосуде кто-то живет, дышит, двигается… Птенец, который превратится в огромную, быструю птицу, и принесет Эстерелам главный приз на состязаниях в Аше! В самом деле, а почему бы и нет?

Он откинул одеяло и ласково погладил пальцем скорлупу, и вот тут-то услышал…

Негромкий писк. Вроде бы – какое-то бормотание. И кто-то тихонько стукнул туда, где был его палец – изнутри… Птенец. Он его слышит. Ему, наверное, скучно.

– Спи, малыш! – Ардай погладил яйцо, как если бы это был уже пушистый глазастый птенец, ищущий его ласки. – Спи. От этого ты, наверное, быстрее вылупишься, вырастешь, и мы с тобой будем летать, сколько нам захочется…

И тут Бак на башне опять заорал. Да что же с ним такое творится?!