Прохожу в спортивный комплекс, потом по длинному коридору к раздевалке нашей команды. В здании полно народу. Футболисты, команда по лакроссу, тренеры, девчонки — фанатки спортсменов — все снуют туда-сюда. Однако в нашей раздевалке оказывается безлюдно. Я открываю шкафчик, достаю своё всё ещё влажное полотенце и бросаю его на скамейку. Раздеваюсь и утрамбовываю вещи в ящик. Плавки по-прежнему на мне. Подхватываю полотенце и через другие двери выхожу к бассейну. Расстилаю полотенце на лавочке, чтобы дать ему просохнуть. Занимаю свою дорожку под номером три, хотя мог бы выбрать любую, потому что тут тоже никого, и быстро ныряю. Наслаждаюсь тем, как вода накрывает меня с головой и становится тихо. Мне начинает казаться, что толща воды заглушает наконец и мои мысли… Выныриваю, начинаю активно работать руками и ногами, время от времени глотая воздух. Доплываю до противоположного бортика, под водой переворачиваюсь, отталкиваюсь ногами и снова плыву. В одну сторону — в другую сторону. В одну — в другую.

Мысли возвращаются…

Можно ли любить кого-то, кого даже не знаешь? Последние три года я испытывал к Тай самую разнообразную гамму чувств. Желание защитить, спасти, желание найти её, ненависть, желание забыть, и уверенность в том, что это сделал. Столько всего… А я ведь совершенно не знал её…

Чёрт, столько всего к незнакомому человеку!

А теперь я узнал её. Совсем чуть-чуть… Как она пахнет, какая на вкус… Как она пожимает плечами и потупляет взгляд, когда пытается закрыться от меня. Я знаю, что она чувствует, когда просто смотрю в её глаза. Прищуривается — испытывает сомнения. Распахивает глаза — ей страшно. Закрывает глаза — она доверяет мне.

А ещё в ушах стоят её сладкие стоны… Они там весь долбаный день. Боже…

Каменный член пульсирует, причиняя боль. Я перестаю плыть, переворачиваюсь на спину и развожу руки в стороны. Закрываю глаза, медленно покачиваясь на воде, пытаюсь расслабиться.

Должен ли я думать о Тайлер в этом смысле? Что-то мне подсказывает, что мне надо держать свои желания под контролем.

То, что она принадлежит мне, сомнений у меня нет. А я уже давно попал к ней в рабство. Тогда какой смысл сопротивляться?

Когда-нибудь я смогу её вылечить. Просто потому, что хочу этого.

Чёрт, я так сильно этого хочу…

Мне нужно найти её…

Доплываю до борта и практически выпрыгиваю из бассейна. Наспех вытираюсь полотенцем, которое оказывается сухим. Сколько времени я здесь провёл? Неважно…

Прохожу в раздевалку, достаю из ящика сухие боксёры и спортивные штаны, потом иду в сторону душевых. Складываю вещи на лавочку возле двери. Стягиваю сырые плавки и ныряю в одну из кабин. Настраиваю воду, делая её горячей, обжигающей. Встаю под струи воды и выпускаю сдавленный стон вперемешку с рычанием. Мышцы спины и шеи начинают вибрировать от наслаждения, постепенно расслабляясь. Потом я поворачиваю рычаг регулировки воды вправо, и меня накрывает прохладой. Контрастный душ освежает и придаёт мыслям ясность. Давление в паху немного отступает, хотя член всё ещё твердый как камень. Хочется сжать его в руке, просто получить разрядку, просто… Чёрт…

Мой мир будто крутится вокруг Тайлер. Её тела, запаха, вкуса. Я могу думать только о ней, о сексе с ней. И в тоже время не хочу об этом думать. Мне нужно дать ей время…

Всего один грёбаный раз может всё разрушить. Я не знаю, как чувствуют себя жертвы насилия, но что-то мне подсказывает, что сексуальная близость может стать проблемой. Это очевидно как дважды два.

Я зажмуриваюсь. Вода бежит по волосам и лицу, попадает в уши, но это не мешает мне услышать тихий скрип двери душевой комнаты и приближающиеся шаги…

Тайлер

После ухода Брайана мы с Самер покидаем столовую. Ни я, ни она так и не притронулись к еде.

— Давай поговорим где-нибудь наедине, — вот и всё, что смогла выдавить из себя соседка.

Мы располагаемся в тени дерева на зелёной лужайке, подальше от любопытных глаз. Самер долго готовится к разговору, нервно покусывая губы, а потом начинает плакать. Она глотает слёзы и начинает шептать своё тихое признание.

Самер нашла мою флешку, посмотрела её и теперь всё знает.

Ну, пусть не всё, а только то, что меня изнасиловали, но это первый человек, который посмотрел запись. И это Самер… Она явно погрузилась в мою историю с головой и теперь страдает вместе со мной.

Несколько минут спустя я начинаю выть с ней в унисон.

Джоанна была права — это очищение. Мне уже давно нужно было излить душу. Я рассказываю Самер о Хантере, Саймоне Шоу, как попала в тот мотель, и какие последствия могли быть, если бы я пошла в полицию. Ещё я говорю ей о своей болезни и о полной изоляции в последние три года.

Мне становится легче… Мне не помог психотерапевт, но смогла помочь девчонка, с которой я познакомилась несколько дней назад.

Жизнь — странная штука…

— Ты никому её не показывала? — тихо спрашивает Самер, когда мы немного успокаиваемся.

— Нет, — так же тихо отвечаю я. — И сама её не смотрела.

Она с пониманием кивает.

— Как ты выбралась оттуда? — с запинкой говорит она. — В конце записи совершенно ничего не понятно. Пустая кровать, приглушённые голоса, звук борьбы… А потом в кадре появляется твоё лицо, и картинка пропадает…