— Хорошо. — Он протянул руку. — Если такова Божья воля, думаю, я не могу стоять у нее на пути.

Они пожали друг другу руки, прежде чем усесться обратно.

— Так какой у тебя план? — спросил Мартин.

— Нам нужен транспорт. Полагаю, у церкви ничего подходящего нет?

— Нет, — Мартин покачал головой. — Поэтому ведь Джон и ушел. За своим грузовиком. Но на улицах машин полно.

— Однако сомневаюсь, что служитель церкви знает, как их завести без ключей?

— Нет, зато рядом с трассой у нас есть автосалон. Там можно найти и машину, и ключи, и все, что нужно. Прямо у 64-й.

— Отлично, — сказал Джим. — Сам думал о том же, выбираясь из Льюисберга. Когда мы можем выдвигаться? Мне больше нельзя терять время.

— Выйдем вечером, — ответил Мартин. — Эти существа, по сути, не спят, но так нас хотя бы скроет темнота. Только благодаря ей меня до сих пор и не замечали. Я сижу тихо, днем за ними наблюдаю, ночью сплю. Поскольку окна заколочены, свечей они не видят, а я веду себя осторожно, стараюсь не давать им повода для любопытства.

— Что ж, будет надеяться, удача от нас не отвернется.

— Я же говорил тебе, Джим. Это не удача — это Господь. Если тебе что-то нужно — просто попроси Его.

Джим принялся перезаряжать оружие.

— В таком случае, пастор Мартин, я попрошу у него танк.

— Они умеют водить? — выпалил Мартин, закашлявшись от удивления.

Джим склонился над раскрытым на кафедре атласом.

— Те, которых я видел вчера вечером, точно умели. И они умеют стрелять, а еще пользоваться различными инструментами. В общем, делать все, что умеем мы с вами. Они просто немного медленнее. По крайней мере, большинство из них. Это наше единственное преимущество.

— Где-то неделю назад я видел одного, — сказал ему Мартин, делая свои ботинки водонепроницаемыми. — Сына Мэттью Родена, Бена. Мэттью работал у нас менеджером в банке. Так вот, Бен нес под мышкой скейтборд. Не ехал на нем, а нес, как будто собирался прокатиться, если найдет подходящее место. Я тогда подумал, что это какой-то примитивный инстинкт — воспоминание из прошлого.

— Это больше, чем воспоминание, скажу я вам.

Джим помолчал. Он мысленно вернулся в тот подвал, к тому, что ему сказали мистер Томпсон и Кэрри. Какая-то их часть, физическая, еще относилась к тем людям, которых он знал и любил. Но было в них и нечто другое. Что-то очень… старое. Даже древнее.

И очень, очень злое.

«Я там был, — изрек труп мистера Томпсона, рассказывая о войне. — Ну, то есть не совсем я, конечно. Это тело там было. Я вижу его воспоминания».

— Не думаю, что зомби — это те же люди, которых мы знали.

— Нет, конечно, те, Джим. Сегодня утром я застрелил Бекки Джинджерич. Она проработала у нас органисткой почти семь лет.

Джим бессильно попытался найти слова, чтобы выразить то, что думал. Он был строителем, а не ученым.

— Снаружи их тела прежние, это да, но мне кажется, то, что нечто иное заставляет их оживать. Какая-то неведомая нам сила.

У него в памяти всплыли насмешки зомби: «Ваша плоть принадлежит нам. Когда ваша душа уходит, вы становитесь нашими. Мы вас поглощаем. Мы обитаем в вас!»

Джим рассказал Мартину о своем побеге из убежища. Дойдя до Кэрри и ребенка, он сделал паузу, а потом, проглотив ком в горле, закончил.

— Похоже, что они овладевают нашими телами, но только после того, как мы умираем. Как будто им нужно, чтобы сначала ушла душа… или что-то вроде того.

— Демоны. — Старик понимающе кивнул.

— Может быть, — согласился Джим. — Но я никогда не принимал рассказы о демонах всерьез.

— Мертвые ходят по планете, Джим. Что может быть серьезнее?

— Ну да, да! — Джим ударил ладонью по кафедре. — Но если они демоны, то разве мы не можем прыснуть в них святой водой, изгнать их навеки вечные? Мы столько всего не знаем! Почему, даже если наделать в них дыр, это их не останавливает, а попадешь в то, что осталось у них от мозга, — сразу падают? Они едят нас, но не для того, чтобы питаться, а просто потому, что они гадские садисты! Их тела гниют, мясо отваливается от костей, но они все равно двигаются!

Джим умолк, сам пораженный своим выпадом. Он даже не осознавал, что плачет, пока не ощутил влагу на щеках.

— Простите, преподобный, — извинился он. — Я просто беспокоюсь за Дэнни.

— У меня нет ответов, Джим. Хотелось бы мне, чтобы были, но их нет. Только одно могу сказать: они есть у Господа и с Его помощью мы победим. И спасем твоего сына!

Джим согласно кивнул и уткнулся обратно в атлас.

В душе ему хотелось в это верить.

Через час они, уже готовые, сели в последний раз обсудить план.